Славная девочка - [20]

– Очень даже мило, приводи их.

Двумя часами позже Холли сидела на скамеечке в крошечном садике позади коттеджа и заплетала Пауле косу, а Питер тем временем рассказывал им обеим о том, что у него под кроватью живет динозавр.

– А он страшный? – спросила Холли.

– Нет, – пропищала Паула, – это совсем не страшный заврик.

– Правильно, – сказал Питер, – но очень противный, он ест у меня шпинат, а у папы выпивает все пиво, а когда наестся, то рыгает. Вы такого противного запаха даже не нюхали.

Пола захлопала в ладоши и стала изображать, как рыгает динозавр.

– А еще, – продолжал Питер, – вчера пришел дядя Эвен и скормил ему мои туфли, мы их теперь нигде найти не можем, поэтому мне пришлось надеть сегодня ковбойские ботинки, – и он затопал по кирпичной дорожке красивыми красными ботинками на случай, если Холли их вдруг не заметила. Холли перестала заплетать Пауле косу.

– А что, дядя Эвен приходил к вам вчера ночью?

– Да, очень поздно приходил, но я не спал, я проснулся, а он все мою маму про тебя расспрашивал.

Холли почувствовала, как у нее щеки запылали.

«Спокойно, – сказала она себе, – кому-кому, а Энни можно доверять, и если вдруг она рассказала Эвену о втором негативе и об угрозе Стью напечатать его, то она непременно сказала бы ей сегодня об этом утром, когда забрасывала детей».

– А хочешь знать, о чем дядя Эвен спрашивал мою маму? – потребовал Питер.

– Да, – присоединился к нему глубокий мужской голос позади, – хочешь знать, о чем я расспрашивал его маму?

У Холли по спине мурашки пробежали, но она какое-то время хранила молчание. Заплетя до конца косу Пауле, она поцеловала девочку, и не вставая, повернулась лицом к Эвену.

– Хочу ли я, спрашиваешь? – Взгляды их встретились, и оторваться от его глаз она не могла.

– Я могу сказать, – объявил Питер, – я там был, я все…

Холли оборвала честное заявление мальчика.

– А ты знаешь, Питер, что ябедничать нехорошо? Возьми-ка сестренку за руку и пойди покажи ей грядки с помидорами. Каждый может по одному сорвать.

Питер недовольно хмыкнул, но взял Паулу за руку и увел ее.

Холли продолжала рассматривать Эвена. Он был свежевыбрит, волосы были только что расчесаны и даже принимая во внимание, насколько она на него была теперь сердита, все равно выглядел он замечательно. По крайней мере, смутная дрожь в основании ее живота сомнений в этом не оставляла. Как же изысканно неотразимо выглядит он сегодня утром!

Эвен с усилием оторвал взгляд от Холли.

– Помидоры… А кто там посадил помидоры?

– Твои последние жильцы. Энни утверждает, будто они только посадили помидоры и сразу уехали куда-то в Западную Виргинию организовывать какую-то коммуну.

– В самом деле, – он направился к грядкам.

Холли моментально вскочила и схватила его за руку.

– Погодите минутку, мистер Проныра, не кажется ли вам, что вы нарушаете мое право на неприкосновенность жилища?

Он смерил ее взглядом с ног до головы. Волосы у нее были стянуты в небрежный хвостик, из которого в нескольких местах уже выбились золотисто-рыжеватые пряди, лимонно-желтые складки ее летнего платья развевались на ветру. Он хотел пошутить, что нынешнее славное утро окрашено в золотистые тона, но по прямой линии ее поджатых губ понял, что лучше не стоит. Вместо этого он коснулся кончиками пальцев ее носа, который был уже покрыт толстым слоем цинковой мази.

– По-моему, ты с утра сегодня сражалась с пирожным, и пирожное победило.

– Если уж речь зашла о носе, то почему ты без конца суешь свой нос в мои дела?

– Я уже говорил, что рано или поздно я все равно докопаюсь: из-за чего «славная девочка» сидит у меня за забором. Кроме того, ведь ты практически напала на меня вчера ночью у своих дверей, а оскорблений я просто так не сношу, я пришел за извинениями.

Она погрозила ему пальцем, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

– Да ты… – начала она и нежно рассмеялась, покачав головой. – Ну что мне с тобой делать?

Эвен увлек ее за угол коттеджа, действенно оградив тем самым от взоров детей.

– Для начала, – сказал он, целуя ее в шею, – могла бы довериться мне.

Холли долгим взглядом посмотрела ему в глаза. Такого чудесного оттенка голубого она еще не видела.

– Эвен, ведь ты так многого не знаешь.

– Эй, Холли, а можно я это съем?

Холли с Эвеном одновременно обернулись и увидели Питера. Он выскочил из-за угла, неся в руках помидорину таких размеров, каких Холли никогда не видела. Итак, ее спас помидор, слава тебе, Господи.

– Просто замечательная мысль, Питер, но не хочешь ли поберечь его до завтрака?

– Нет, хочу прямо сейчас. Крупно нарезанный, и еще с майонезом и с петрушкой, и еще хочу, чтобы дядя Эвен половину съел.

Холли повернула голову к Эвену.

– Ну, а как дядя Эвен? – Эвен кивнул.

– Я-то согласен, разбойник, а как же твоя сестрица?

Тут из-за спины брата появилась Паула с помидором размером с вишню.

– Смотрите, а в помидоре ребенок, – объявила она.

И тут же уронила его на голую ногу Эвена. Она тут же прикрыла ручонками рот и расплакалась.

– Ой, ой, я его разбила.

Ярко-красный плод расползался по пальцам Эвена. Он пошевелил ими.

– Хм, в самом деле разбила. Ну, что ж, придется тебе сбегать сорвать еще один. А можешь показать мне грядку, на которой ты сорвала этого помидорьего ребенка?