Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове - [30]

Я ощущал себя на вершине мира, я был победителем – пока не обнаружил, что Стивена в клубе нет. Как будто американские горки закончились еще до того, как вагончик поднялся на первую горку. Реальность ситуации отвесила мне смачную пощечину: я стою посреди клуба «Рейнбоу», переодетый в девушку. Осознав это, я сделал единственно разумный выбор – убрался оттуда. Мне показалось, что я брел до маминой машины целую вечность, что каждый выкрик и каждый смешок ребят на улице был в мой адрес. Я подумал про себя, как, должно быть, тяжело быть девушкой.

Как-то раз вечером девушка Стивена столкнулась в городе с Томми Ли, и Томми пригласил ее в студию «Чероки» потусоваться и посмотреть, как Mötley записывают Theatre of Pain, следующий альбом после своего прорыва – Shout at the Devil. Девушка Стива не думая позвала с собой нас с Ивонной и Стивеном. Похоже, она решила, что приглашение Томми означало, что она может звать кого угодно. Нам со Стивеном следовало бы сразу догадаться, что тут что-то не так. Мы отправились туда все вчетвером в предвкушении веселой тусовки и возможности понаблюдать за происходящим. Когда же мы пришли, нам очень недвусмысленно дали понять, что девушкам можно войти (что они и сделали), а нам нет, предложив вернуться домой. Мы вскипели от злости: наши подруги отправились в студию, а мы остались сидеть в креслах в вестибюле студии и весь вечер пытались успокоиться, обсуждая, чем это они там занимаются. В общем, не очень красивая сцена.

Уж не знаю, как так вышло, но почему-то эти воспоминания не оставили раны на моем самолюбии и не помешали мне получить работу в «Чероки». Я целый год ходил за менеджером студии и просил взять меня. Я заходил туда каждый день, как по будильнику, во время обеденного перерыва в своем музыкальном магазине через дорогу. Так я и ходил туда-обратно, а потом в какой-то момент он сдался и принял меня на работу. Мне это казалось важной вехой в карьере – теперь я был в одном шаге от того, чтобы стать профессиональным музыкантом. Я сильно заблуждался тогда, но план мой состоял в том, чтобы устроиться в студию и начать заводить полезные связи, потому что там я смогу каждый божий день встречаться с музыкантами и продюсерами. Мне казалось, что студия – это специальное место для встречи с другими музыкантами, которые относятся к своему делу серьезно, а еще благодаря этой работе я смогу бесплатно записываться, когда соберу группу. И с этой ерундой в голове я ушел с работы в музыкальном магазине, решив, что только что вытянул счастливый билет.

Меня наняли в «Чероки» помощником инженера, ни больше ни меньше. Меня не волновало, как там это называется. В первый рабочий день я явился в полной готовности бегать по поручениям, выносить мусор и вообще делать что угодно. По крайней мере, так мне казалось: я заметно потерял энтузиазм, когда узнал, что на ближайшую неделю моя работа заключается в том, чтобы бегать по поручениям Mötley Crüe. Чуть больше недели назад эти же парни не пустили меня в студию, а еще, вероятно, поимели мою подружку (я поверил ей, когда она сказала, что ничего не было, но все же…), а теперь мне придется быть у них мальчиком на побегушках. Ну класс…

Менеджер студии дал мне сто долларов на выполнение первого поручения Mötley, которое, как мне казалось, будет далеко не последним: нужно было купить большую бутылку «Джека Дэниелса», большую бутылку водки, несколько пакетов чипсов и пару блоков сигарет. Выйдя на солнечный свет, я посмотрел на стодолларовую бумажку, обдумывая все плюсы и минусы смирения со своей гордостью. Погода стояла прекрасная. Подойдя к винному магазину, я остановился и на минуту задумался.

Я посмотрел на небо, потом с минуту смотрел на тротуар и снова зашагал – уже в сторону дома. Это вся наша общая история со студией «Чероки»: если учесть, сколько тысяч часов я провел в звукозаписывающих студиях за годы своей карьеры, то практически невероятно, что нога моя больше никогда не ступала на порог «Чероки». Да я и не собираюсь туда идти – я задолжал ребятам сто баксов. Однако тот единственный день, проведенный там, преподал мне бесценный урок: путь в музыкальный бизнес мне предстояло проложить самому. Дело не в том, что работать на побегушках у Mötley Crüe мог бы любой идиот, да и вообще кто угодно другой, – дело в том, что я не хотел этим заниматься из принципа. Я рад, что так поступил. Потом мне было гораздо легче играть у Mötley на разогреве, когда они нас сами пригласили.

Я ушел из музыкального магазина, решив, что работа в студии станет для меня последней, а потом все получится. Едва ли. В тот момент все складывалось не ахти: я не окончил школу, не собирался поступать в колледж и, насколько мне было известно, бросил единственную работу, которая могла бы помочь мне на моем пути.

На какое-то время я остался без работы и без видимого направления, и для мамы настал идеальный момент снова отправить меня в школу – хоть какую-нибудь. Да благословит Господь ее вечное стремление дать мне образование. На этот раз она сделала единственное, что имело смысл, – она знала, что я люблю музыку, поэтому записала меня в какую-то странную профессиональную музыкальную школу.