Сладостный огонь - [55]

— Ладно. — Лидии не хотелось спорить с мужем. К тому же пора было завтракать.

Натан отодвинул для нее стул, и она, поблагодарив, села. Развернув салфетку, она положила ее на колени. Натан сделал то же самое.

— Откуда каторжник с Земли Ван Дьемана знает, как правильно накрывать на стол? — спросила она.

— Только не думай, что я отпрыск титулованного английского семейства или внебрачный сын какого-нибудь лорда. До того как меня осудили за убийство, я был мелким воришкой-форточником.

— А твой хозяин? Он тоже вор?

— Бешеный Ирландец? — Натан на мгновение застыл. — Нет, что ты! Он был политическим заключенным в начале сороковых, отсюда и его кличка. Он отбывал срок в Сиднее, мыл золото на берегах реки Тюрон, а потом купил землю в Баллабурне. Сейчас его угодья в десять раз превышают размеры поместья, конфискованного у него в Ирландии. Бешеный Ирландец обожает такие удивительные случайности Натан откусил кусочек бисквита и с задумчивым видом принялся его жевать.

— Но ты, кажется, спрашивала о моих манерах? Это целиком заслуга Бешеного Ирландца. Он разработал целый план. Затевать интриги — это, наверное, у него в крови. Я думаю, что он увидел во мне нечто такое, что ему понравилось. Пока он не взялся за меня, я был грубым и невоспитанным, как собака динго. — Поймав на себе восхищенный взгляд Лидии, Натан тихо добавил: — Но ему до сих пор не удалось сгладить острые углы.

Она улыбнулась, поняв, что таким образом он приносит извинение за утреннюю выходку.

— Боже мой, Лидия! Когда ты смотришь на меня так… —» Как будто обожаешь «, — мысленно добавил он. У Натана перехватило дыхание. Ему захотелось поскорее покончить с завтраком и овладеть Лидией.

Она опустила глаза. Но соски ее затвердели, будто Натан прикоснулся к ним, а ноющая боль между бедрами усилилась. Дрожащими пальцами она принялась чистить апельсин.

— Чему же научил тебя Бешеный. Ирландец?

— Он заставлял меня много читать. И писать. Обучил арифметике, чтобы вольные торговцы не могли обмануть меня. Научил разговаривать с аристократами, с женщиной, которая не является проституткой. Он даже учил меня танцевать, хотя у него ничего не вышло.

— Возможно, Бешеный Ирландец был неподходящим партнером?

— Я танцевал с тобой. Но тоже плохо. Лидия попыталась вспомнить.

— Бесполезно, — призналась она наконец. — Не могу вспомнить.

— Есть воспоминания, которые лучше оставить в прошлом, — сказал Натан, поднимая Лидию с места и заключая в свои объятия. — Кое-что лучше узнать заново. Напой какую-нибудь мелодию.

Она начала напевать вальс, по чистой случайности выбрав именно тот, под который они танцевали на балу у Ньюберри. Она и не подозревала, какой мощный поток воспоминаний нахлынул на Хантера, когда он начал кружить ее по каюте. Ему вспомнилось отделанное бусинками синее платье с почти неприлично глубоким декольте. В нем она его заворожила. Вот и сейчас Лидия была в одном из творений мадам Симон. Он был рад, что догадался забрать в салоне платья, которые она заказала. Это было рискованно, но зато теперь он может любоваться своей женой.

— Ты солгал мне. — Лидия перестала мурлыкать мелодию. Натан смутился. Он врал так часто, что не мог понять, за что именно его упрекают.

— Солгал?

— Ты танцуешь великолепно.

От неожиданности он сбился с такта, и она наступила ему на пальцы.

— По крайней мере танцевал до этого момента, — рассмеялась Лидия, и он крепко прижал ее к себе.

— У тебя такие губы, что их следует целовать подолгу и часто.

— Я очень, очень рада, что ты так думаешь, — сказала она, поднимая к нему лицо и буквально напрашиваясь на поцелуй. Когда он поцеловал ее, от него пахло кофе, медом и еще чем-то горьковато-сладким. Лидия решила, что назовет это» поцелуем на завтрак «, и улыбнулась, подумав о том, сколько завтраков и поцелуев ждет их впереди.

Поцелуй, возможно, перешел бы в нечто большее, но уединение влюбленных нарушил стук в дверь. Натан неохотно выпустил Лидию из объятий.

— Это, должно быть, миссис Уилсон, жена миссионера, с физиономией, похожей на томагавк. Наверное, хочет пригласить тебя совершить утренний моцион. — Сам того не желая, он обрадовался, заметив, что Лидия разочарована. — Извини, не знал, что ты намерена изнасиловать меня после завтрака. Я попросил бы миссис Уилсон подождать до обеда.

— А теперь придется подождать тебе, — заявила Лидия.

— Мне ли этого не знать, — печально сказал он, ощущая напряжение в паху.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ТИХООКЕАНСКАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ

Глава 8

Много судов приходило сюда с тех пор, как на горизонте, там, где небо встречалось с океаном, появилось первое парусное судно, похожее на альбатроса. Белый человек приносил на острова Самоа — Тугуила, Уполу и Савайи — странные обычаи. Жители Самоа называли иноземцев папалаги. Слово это означало не только белого человека, но и все, что в корне отличалось от образа жизни самоа.

Сорок лет назад преподобный Джон Уильяме из Лондонского миссионерского общества преодолел расстояние в половину земного шара, чтобы принести христианство аборигенам. Его до сих пор чтят, а мысли, вложенные в его проповеди, давно стали неотъемлемой частью духовного наследия самоа.