Сладостно и почетно - [160]

Идея родилась в британском уме, но американцам пришлась по вкусу. Правда, за океаном ей суждено было вызревать еще целый год, прежде чем она расцвела грибовидным облаком; до этого, однако, ее сумели проверить на европейской земле — может быть, не столь сенсационным, но не менее страшным образом.

Одновременно с возникновением идеи встал и практический вопрос — как и где ее осуществить. Американцы, несколько опережая события, предложили сразу: только атомный удар, и только по Дрездену. Через лиссабонскую агентуру Герингу намекнули, что в скором времени может последовать официальный ультиматум. Геринг не отреагировал, очевидно не поверив, сочтя за блеф. Отчасти это и было блефом: в Лос-Аламосе обещали создать транспортабельное устройство лишь к весне сорок пятого, никак не ранее.

Атомная бомба, следовательно, пока отпадала. Но были обычные, а с обычными бомбами — если умело ими воспользоваться — можно достичь весьма впечатляющих результатов. Британская промышленность, например, освоила выпуск сверхтяжелых фугасок «большой шлем» весом в шесть тонн; бомбы эти предназначались для разрушения подводнолодочных укрытий, сооруженных немцами в Лориане и Сен-Назере, но появились слишком поздно. Иногда их сбрасывали для устрашения, по одной-две штуки, чудовищные воронки действительно выглядели устрашающе. А если высыпать сразу пять-шесть сотен, да еще хорошо подобрав цель — какой-нибудь старый, плотно застроенный и густонаселенный город, предпочтительно не тронутый до сих пор? Это действительно будет ошеломительное show, [29] поистине гром с ясного неба. Так появилось и кодовое название: операция «Удар грома».

С ней, впрочем, не спешили. Следовало все хорошо обдумать, да и особой срочности пока не было; если видеть главный смысл в психологическом воздействии на русских (а именно этот аспект замысла постепенно приобретал все большее значение), то лучше было провести операцию буквально у них под носом, то есть дождаться, пока они вступят на территорию Германии, и «пульверизировать» какой-нибудь крупный город на пути их наступления, чтобы они вскоре смогли своими глазами увидеть, как это выглядит.

В процессе обдумывания решили отказаться от шеститонных фугасок — консерватизм британского мышления взял верх. «Большой шлем» — это, конечно, эффектно, но эффективнее окажется простая дешевая «зажигалка». Фугасные бомбы дают в среднем полгектара разрушений на тонну сброшенного веса, а зажигательные — до полутора. Да и жертв будет больше: медицинская статистика давно установила, что при воздушном налете 15 процентов убитых гибнет от осколков и под развалинами домов, 15 процентов — от ожогов, а большинство — до 70 процентов — от удушья, вызванного нехваткой кислорода. При обработке населенного пункта самыми мощными фугасками достаточно спрятаться в подвал, чтобы иметь реальный шанс выжить, но добавьте к этому хороший пожар, и из нетронутых убежищ придется извлекать одни трупы — целенькие, без следов внешних повреждений. И трупов будет много, очень много. В Гамбурге, после недели следовавших одна за другой бомбежек, их оказалось около шестидесяти тысяч.

А вызвать хороший пожар проще простого, эта техника уже отработана в деталях. Первый эшелон бомбардировщиков сбрасывает фугаски — не обязательно даже тяжелые, достаточно по 250-500 килограммов. Затем на дома, уже лишенные крыш и остекления, второй и третий эшелоны обрушивают град зажигательных бомб, фосфорных и термитных вперемешку. Четырехмоторный «Ланкастер-X», грузоподъемностью в 6360 килограммов, берет на борт до тысячи штук термитных зажигательных бомб в кассетах; отправьте на цель пятьсот таких машин, и вы получите полмиллиона очагов загорания. Допустим, половина сгорит во дворах и на проезжей части улиц, а половину из упавших на крыши успеют обезвредить дружинники, — все равно, более ста тысяч пожаров, разгорающихся одновременно, — этого вполне достаточно.

Тем более что дружинников на крышах после фугасного удара уже не останется, и крыш как таковых тоже не будет, будут лишь голые стропила, чердаки с легковоспламеняющимися материалами, а ниже — вскрытые ударной волной этажи без дверей и окон, где сквозняки мгновенно раздуют малейший огонек. А потом сквозняки будут усиливаться и набирать силу, потому что интенсивное горение требует такого же интенсивного притока воздуха, и воздух начнет притекать быстрее и быстрее, уже не сквозняками, а ветром, постепенно переходящим в бурю, в ураган со скоростью до 400 километров в час. Отдельные очаги пожаров очень скоро сливаются в одно сплошное раскаленное горнило, все сильнее раздуваемое со всех сторон, с температурой в центре до тысячи градусов — это смогли установить по оплавленной поверхности кирпичей на руинах Гамбурга. Именно там, при выполнении операции «Гоморра» в июле сорок третьего года, впервые наблюдалось это стихийно возникшее явление, названное «огненным штормом»; заинтересовавшись им и сразу оценив скрытые в нем возможности, британские специалисты по воздушной войне скоро научились вызывать его в любом заданном масштабе — тремя месяцами позже это было сделано при бомбежке Касселя.