Сладкое желание - [10]

Сегодня вечером, однако, в этот конкретный момент, Грасиэла вдруг испытала к нему совсем другие чувства… И это было непростительно. Она поспешила мысленно одернуть себя и списала свои ощущения на окружение, в котором сейчас оказалась. Как только она вырвется из этого непристойного места, все вернется на круги своя. Она снова станет благоразумной. Она снова станет достопочтенной вдовствующей герцогиней, и лорд Стрикленд снова станет для нее всего лишь другом ее пасынка. Станет мужчиной, который намного младше ее и который являет собой запретный плод, во всяком случае для нее.

Он повел ее по коридору — мимо парочек, которые были так увлечены друг другом, что не удостоили их даже взглядом.

— Я полагаю, вы хотите уехать отсюда?

Она кивнула.

— Я провожу вас на улицу и найду для вас наемный экипаж.

Она с благодарностью улыбнулась и снова кивнула. Возможно, она сумеет передать пару слов Мэри-Ребекке через привратника, причем так, что лорд Стрикленд этого не услышит. Ей не хотелось заставлять свою подругу волноваться, но она не могла продолжать находиться в этом клубе удовольствий, учитывая, что где-то здесь слоняется ее пасынок. Мэри-Ребекка все поймет, когда она, Грасиэла, расскажет о том, что с ней здесь произошло.

Грасиэла посмотрела вперед и увидела, что они приближаются к верхней площадке лестницы, к которой сходились несколько коридоров.

По лестнице поднимался какой-то джентльмен. Еще немного — и он окажется на верхней площадке. Грасиэла, сразу же узнав его, напряглась от волнения.

Его высокий рост и манера держаться были такими же знакомыми для нее, как рост и манера держаться его отца — и ее покойного мужа.

У нее во рту появился кислый привкус. По телу пробежал неприятный холодок, а сердце в груди отчаянно заколотилось. Похоже, что уже слишком поздно. Ее пасынок — вот он. Она идет ему навстречу. В следующее мгновение они столкнутся лицом к лицу. Она не сможет от него спрятаться. Ей предстояло пережить нечто ужасное.

Она вдруг почувствовала, что лорд Стрикленд находится совсем рядом с ней. Его крупное тело слегка коснулось ее сбоку. Она ощутила на своей щеке его дыхание.

Маркус уже шел навстречу им по коридору, и она, затаив дыхание, наблюдала за темной фигурой на фоне света, исходящего от канделябров. Тот же самый свет делал черты его лица более отчетливыми. Ошибиться было невозможно: это именно он, ее пасынок.

Она положила ладонь себе на грудь, туда, где колотилось сердце, как будто бы стараясь не позволить ему выскочить наружу из-за корсажа.

Маркус поднял руку и приветственно помахал ее спутнику.

— Стрикленд! — позвал он, чуть наклоняясь в сторону. По всей видимости, ему лишь с большим трудом удавалось удерживать равновесие. — Что это ты там нашел? Что-то такое, с чем можно поиграть?

Он говорил, слегка растягивая и не очень четко произнося слова. По-видимому, он сегодня вечером много пил. На него это не было похоже. По крайней мере это не было похоже на него такого, каким он был до произошедшего с ним несчастного случая.

Многое изменилось после того, как он вышел из комы. С тех пор как появился незаконный сын его отца, Маркус стал другим. Он перестал быть беззаботным. Ей, пожалуй, следовало бы учесть чувства Маркуса, возникшие в связи с этим, прежде чем радушно принять Струана Маккензи у себя дома. Но она знала, что значит быть чужаком, и жалела мистера Маккензи, брошенного собственным отцом и отвергаемого своим сводным братом. Будучи вдовой герцога Отенберри, она считала себя обязанной исправить несправедливость, допущенную по отношению к Струану его отцом, который его так никогда и не признал.

Она была уверена, что встреча с ней в клубе удовольствий отнюдь не улучшит мрачное настроение Маркуса. И о чем она только думала? Ей следовало бы попросту не обращать внимания на дурацкие желания, овладевающие ею, как какая-то порочная болезнь. Больше она так поступать не будет.

Если ей удастся выпутаться из данной ситуации и ее никто не узнает, то она уже никогда больше не позволит себе совершать столь безрассудные поступки.

У нее с Маркусом всегда были хорошие взаимоотношения. В этом ей повезло. Покойный герцог Отенберри не удосужился оставить своей вдове какой-либо доли в наследстве — то ли по недосмотру, то ли умышленно. По какой причине такое произошло, она не знала. Но она и не очень-то переживала по этому поводу. Ее супруг умер. Умер уже немало лет назад, а она продолжала жить, вкладывая всю свою энергию в то, чтобы быть хорошей матерью и хорошей мачехой.

Маркус был щедрым по отношению к ней: он предоставил ей свободу действий относительно имущества Отенберри и никогда не подвергал сомнению то, как она тратит деньги, где она живет, где она проводит праздники и как она воспитывает свою дочь — его сводную сестру. И ей отнюдь не хотелось проверять, каковы же пределы его щедрости. Она была не настолько глупой, чтобы воспринимать хорошее отношение к ней со стороны ее пасынка как нечто само собой разумеющееся.

Некоторые вдовы оказывались в исключительно тяжелой ситуации, и она — ради своей дочери — не собиралась повторять их судьбу. Англия была сейчас ее домом, и она не осмеливалась подвергать себя риску потерять все то, что у нее здесь имелось.