Сладкий яд - [49]

— Может, останешься здесь? Все-таки это твой дом, — тихо добавляет она.

Я беру ключи от машины.

— Спасибо, но нет. Думаю, сегодня мне лучше побыть одной.

— Хочешь, завтра вместе позавтракаем?

У меня с языка готов сорваться отказ, но я проглатываю его.

— Давай. Буду рада.

Я уже переступаю порог, когда мама просит меня остановиться. Я оглядываюсь. Наши глаза встречаются.

— Знаешь, о чем я жалею больше всего, Блэр? — Вопрос звучит еле слышно.

— О чем? — натянуто спрашиваю я.

— Когда я уходила в тот первый раз, тебе едва исполнилось шесть. Ты бежала за мной со слезами на твоем хорошеньком личике, потом вцепилась в меня, сквозь слезы умоляя не оставлять тебя. А я смотрела на тебя и чувствовала, как разбивается мое сердце. Я жалею, что не взяла тебя на руки и не осталась ради тебя. Но я не могла больше жить с твоим отцом ни единого дня. Это убивало меня.

Во мне закипает гнев. И она говорит мне все это сейчас? Спустя двадцать лет? Слишком поздно, мама.

— Знаешь, мам, а ты вообще задумывалась хоть раз, каково было мне — твоей дочери — смотреть, как ее мать уходит с чемоданом в руке, даже не оглянувшись? А как же я, мам? Тебе не приходило в голову, что мое сердце тоже оказалось разбито? — Мой голос взвивается, но мне наплевать. — Ты бросила меня и бросила папу. И папе после этого стало еще хуже.

В прекрасных синих глазах моей матери блестят слезы.

— Прости меня, Блэр. Прости. Мне бы так хотелось вернуться во времени и сделать все по-другому.

Злость ушла из меня, и я безучастно смотрю на свою мать.

— Не знаю, смогу ли.

* * *

На следующее утро мы встречаемся в маленьком уютном кафе. Когда я прихожу, она уже ждет меня. Поначалу обстановка остается до крайности напряженной. Она молчит, и я тоже. Избегая смотреть друг на друга, мы смотрим то в стол, то в окно. Боль еще чересчур ощутима. Раны, которые никогда так и не зажили, еще кровоточат.

Она нарушает молчание первой.

— Хочешь еще кофе?

Я опускаю взгляд в кружку и впервые замечаю, что она пуста.

— Угу.

Она подзывает нашу официантку и просит ее подлить мне кофе. Когда официантка приходит с кофейником, моя мать берет меня за руку, а я обнаруживаю, что меня разрывают два противоречивых желания: мне хочется и насладиться ощущением своей ладони в материнских руках, и отдернуть ее.

Я выбираю первое.

— Блэр… Ты должна узнать одну вещь.

В ее тоне есть нечто такое, отчего у меня в голове начинает звенеть тревожный сигнал. Я поднимаю лицо, и наши взгляды встречаются.

— Какую? Это как-то связано с папой?

Мягко сжав мою руку, она кивает.

— Твой отец скончался два года назад.

Ресторан начинает кружиться. От слабости перед глазами мутнеет, и я ощущаю взрыв боли, а за ним — абсолютную скорбь и печаль. Выходит, я опоздала.

— Как он умер? — спрашиваю я, превозмогая боль.

— Обширный инфаркт, — с грустью говорит моя мать.

— А ты… — Я делаю паузу. Пытаюсь сглотнуть. — Ты была с ним?

Она кивает. А потом моя мать — женщина, которую я всегда считала самым сильным, самым прекрасным и самым бессердечным существом на планете — срывается и начинает плакать. Рыдания рвутся из ее груди, словно что-то разрывает ее изнутри, пока она, закрыв руками лицо, целиком отдается печали.

Сердце просит предложить ей поддержку, однако стена обид и болезненных воспоминаний, которая стоит между нами, заставляет меня остаться на месте. Но пока я смотрю на нее, на несчастную женщину перед собой, мое сердце одерживает победу. И я, быстро поднявшись, пересаживаюсь к ней на диванчик и обнимаю.

Мамины руки смыкаются вокруг меня, притягивая меня ближе к ней.

— Он умер, Блэр… умер, — всхлипывает она. Проходят минуты. Когда моя мать успокаивается, она отпускает меня и вытирает лицо бумажной салфеткой. — Мне столько всего нужно рассказать тебе о твоем отце и о себе.

— Та фотография…

Она высмаркивается.

— Да, на ней твой отец. После всего, что случилось, нам каким-то образом все же удалось найти путь друг к другу. Мы опять поженились. Мы разыскивали тебя. Отец даже ездил в Нью-Йорк, пусть никто и не знал, куда ты отправилась. — Она тянется к своей сумочке, достает оттуда конверт и передает его мне. — После первого приступа он написал тебе это письмо. Думаю, в глубине души он всегда был уверен, что ты вернешься.

Я не мигая смотрю на конверт.

— Спасибо.

Мама берет меня за руку.

— Милая, у нас с твоим отцом были очень сложные отношения. Мы до безумия любили друг друга, но эта же любовь и развела нас в разные стороны. Она была слишком яркой. Ты теперь взрослая, поэтому наверняка понимаешь, что в отношениях простоты не бывает. Брак дарит огромное счастье, но в то же время — сильную боль. Ты была нашим благословением. Благодаря тебе мы продержались вместе гораздо дольше, чем нам было суждено.

Я опускаю свои полные слез глаза в стол. Ее слова и ранят, и исцеляют.

— Ты не виновата, что у нас не сложилось. Мы любили тебя, но были слишком эгоистичны и зациклены на себе для того, чтобы показать тебе нашу любовь. Блэр, взгляни на меня, — просит она ласково, но настойчиво и, когда я поднимаю лицо, проводит по моей щеке тыльной стороной ладони. — Я не в силах изменить прошлое. Я бы сделала это, если б могла, но я не могу. Время ушло. Я могу лишь попросить у тебя прощения и, если ты не сможешь дать его мне прямо сейчас, попросить, чтобы ты дала мне шанс попытаться и заслужить его.