Сладкий соблазн - [35]

– Молчи и не мешай. У тебя слишком короткие руки, ты не забыла? – Он уселся по-турецки возле кровати. Одеяло свешивалось на пол, как будто кровать подверглась нападению.

– Это уже входит в привычку, – буркнула Молли. – Ты и моя нога.

– Тебе нужно быть осторожнее. Так лучше?

– Я и сама могу о себе позаботиться. Всегда могла.

– Верно, – с улыбкой согласился Рейф, разминая сведенные судорогой мышцы.

Молли поморщилась, когда Рейф прикоснулся к больному месту, но он сразу же перешел к мягким и плавным поглаживающим движениям, и она расслабилась. Ее глаза снова закрылись, и Рейф любовался ее пушистыми ресницами с золотистыми кончиками. Вскоре она сказала:

– Я каждый день хожу пешком. Даже когда я до смерти устаю на работе, все равно прохожу вечером не меньше двух миль. А сегодня не ходила.

– Гм. – Ниже колен ее кожа была покрыта светлым пушком. Она не брила ноги, и Рейф почему-то находил это невероятно возбуждающим. И ногти она не красила. Простая и чистая Молли…. Никакого притворства.

Ему нравилось смотреть на нее. И прикасаться. И вдыхать тяжелый запах горячего женского тела, к которому подмешивался слабый фруктовый аромат лосьона. Очень нравилось… и это начинало его беспокоить.

Дело в том, что Молли совершенно не похожа на женщин, которые оставили след в его жизни, начиная с матери, стриптизерши из Вегаса. Великолепная даже на седьмом десятке, Стелла создана для любви. Она много раз была замужем и любила каждого из своих мужей, но если в ее душе и имелся хоть грамм материнского инстинкта, он никак себя не проявил.

Молли мурлыкала от удовольствия, полуприкрыв глаза. Забавные эти женщины. Бывшая жена Рейфа терпеть не могла, когда к ней прикасаются. За шестнадцать лет, прошедших после развода, Рейф ни разу не виделся с ней и очень редко вспоминал. Но он прекрасно помнил свою обиду, когда она объявила, что готова выполнять супружеский долг по первому его требованию, но спать предпочитает одна.

В то время Рейф был таким же сексуально озабоченным, как и любой девятнадцатилетний парень. Когда до него дошло, что жена не шутит, он назвал ее ненормальной. Сразу после этого их недолгий брак покатился под откос. Впоследствии Рейф долго был уверен, что ничего не понимает в женщинах. Да и сейчас он не требовал от них большего, чем сам готов был предложить, и не позволял себе увлекаться.

До встречи с Молли.

За последние годы у него выработались определенные пристрастия. Он всегда предпочитал брюнеток. У одной из красивейших женщин, которых он знал, были короткие иссиня-черные волосы и миндалевидные глаза цвета зеленого винограда. Волосы Молли длинные, с рыжеватым отливом и слегка вьются. А глаза у нее круглые и карие, как каштаны.

Его всегда тянуло к высоким женщинам, спортивным, стройным, с длинными ногами и маленькой грудью. Зато малышка Молли вся состоит из округлостей.

Но главным качеством, необходимым для женщин, которых Рейф со множеством предосторожностей допускал в свою жизнь, была независимость. Никто ни за кого не цепляется. Никто никому ничего не должен. Единственной причиной, по которой он расстался с Белл, было то, что к сорока годам в ней неожиданно проклюнулась тяга к семейной жизни.

Молли выбивалась из строя по всем параметрам. Женщина, которая вырастила двух младших сестер? Никогда. Если бы после гибели родителей она зажила собственной жизнью и оставила сестер у родственников, это было бы дело другое, но она не из тех людей, которые бегут от ответственности.

«Вот именно. Как будто ты не кормил и не воспитывал пятнадцатилетнего пацана, когда и сам едва-едва сводил концы с концами».

Ну ладно, значит, у них с Молли есть что-то общее. «Тем больше поводов держаться дальше друг от друга», – сказал себе Рейф.

– У тебя, наверное, руки устали. Все уже прошло, правда. Видишь? – Молли пошевелила пальцами. Маленькими ровными пальцами с розовыми ноготками.

– Ты уверена? Завтра у нас тяжелый день.

– Ты уберешь с дороги это проклятое кресло, когда будешь уходить?

«Хорошо еще, свет неяркий, – подумал Рейф. – Лампы не нужны, чтобы распознать соблазн, когда он сидит прямо перед тобой, опираясь на локти в ямочках, подогнув одну ногу и вытянув другую».

Рейф поставил ступню Молли на пол. Женщина вздохнула. Он провел ладонью у нее под коленкой и заметил, что она затаила дыхание.

– Ты боишься щекотки, – заключил он.

– Только когда ты трогаешь меня под коленями, – выдохнула Молли.

Ну, что ж, надо ведь было проверить.

Позже Рейф пришел к выводу, что они оба этого хотели. Его пальцы скользнули в ямочку под ее коленкой, а она толкнула его в грудь своей маленькой, пухлой ступней. Совсем как ребенок… дерзкий десятилетний ребенок. В отместку Рейф навалился на нее и принялся щекотать подмышками.

Так все и получилось. Постель почти вся съехала на пол. Рейф стянул вниз и остальное. Он не привык заниматься любовью на коврах даже самых лучших гостиниц, и знал, что сейчас должно произойти. Он понял это, когда открыл ее дверь.

Десятая глава

Проведя пальцами по мягкой, скомканной ткани ее пижамной куртки, Рейф спросил:

– Ты всегда в этом спишь?

– Да… нет… иногда.

– Мне нравятся решительные женщины.