Сладких снов - [82]

Он не видел лазурного неба, не слышал птичьего щебета. Все это заслоняло окровавленное ухмыляющееся лицо да жесткие диски по ту стороны запертой стальной двери, давно уничтоженные.

Именно в таком лежачем положении и застал Хоффмана очередной звонок телефона.

– Хмм… Алло?

– Чем занимаешься?

– Лежу вот.

– У вас ведь уже утро или как?

– Почти.

– И где ты разлегся? В отеле, в аэропорту?

– Что тебе нужно, Гренс?

– Чтобы ты немедленно вернулся туда, где был вчера. Немедленно!

Пит Хоффман сел. Все еще посреди безлюдной улицы.

– Я еще не добрался до аэропорта. Все еще в Санта-Марии, в паре миль от чертовой виллы.

– Отлично! Поезжай туда.

– Поезжай куда? – не понял Пит.

– На виллу Оникса.

– Гренс, криминалисты обязательно туда вернутся, и совсем скоро.

– Ты должен проникнуть в комнату с компьютером. Остальное, когда будешь на месте. Поторопись.

– Сейчас этот компьютер в полицейском участке. Хорошо охраняемом, как ты догадываешься.

В трубке раздался треск, и Хоффман собрался было дать отбой, с тем чтобы перезвонить, когда сквозь шумы снова пробился голос комиссара:

– Компьютер меня не интересует.

– Что тогда?

– Копии, если они есть. Он не мог уничтожить их таким способом.

Желтая оградительная лента дрожала под утренним ветерком. Ухоженный газон пересекала глубокая автомобильная колея. И ни дежурного полицейского, ни владельца дома, никого. Пит Хоффман приблизился к воротам. Возможно, было бы разумнее оставаться в машине. Убедиться окончательно, что в доме никого нет. Но Пит торопился успеть, пока не проснутся соседи.

Он повторил вчерашний сценарий. Открыл калитку в белом штакетнике. Подбежал к кирпичной стене и спрятался за мусорным баком. Подвальное окно, через которое Пит проник в прошлый раз, снова застеклили полицейские, и он проскользнул к следующему. Достал из рюкзака лезвие, плоскогубцы и всасывающую пробку, выставил стекло своим обычным способом и, лежа плашмя на цветочной клумбе, нырнул в отдающий плесенью подвальный воздух. Опустился на пол, в темноту, из которой на этот раз никто на него не смотрел.

Лестница все так же скрипела, двери в комнаты первого этажа были приоткрыты. Утреннее солнце освещало коридор, где Хоффмана вчера чуть не застрелили. Бронированная дверь кабинета также оказалась незаперта, лишь свободные от пыли прямоугольники отмечали на столе те места, где стоял компьютер и прочая техника.

– Гренс, я на месте.

Во время прошлого разговора комиссар гулял по улицам Копенгагена. Теперь же как будто вернулся под крышу, в здание датского полицейского управления.

– Отлично. Компьютер и ящики?

– Все увезено американской полицией.

– Как я и думал.

Хоффман осмотрел пол и стены. Выдвинул, один за другим, ящики в письменном столе – ничего интересного. Криминалисты увезли не только компьютер.

– Пит, помнишь того молодого человека, с которым я завалился к тебе как-то без предупреждения?

– Ты заваливался ко мне без предупреждения не один раз.

– Он еще остался присматривать за детьми, пока я показывал вам с Зофией места захоронения.

– Да, я его помню.

– Присматривать за детьми – не главное, чем он занимается в жизни.

– Это я понял.

– Мы привлекаем его в качестве фрилансера время от времени, когда наши компьютерщики не справляются. Это ему ты вчера расписывал аппаратуру Оникса.

– Ну и?

– Он мне перезвонил. Сказал, что, может, не все потеряно. Если только осталась копия, которую Оникс не успел либо не смог уничтожить.

Пит Хоффман опустился на стул, на котором сидел главный организатор педофильского сообщества, когда рассылал заинтересованным лицам свои произведения. Сердце заколотилось. Итак, шанс все еще был.

Сгноить Оникса в тюремной камере, где он будет умирать постепенно, день за днем, час за часом. Это лучшее наказание, чем если бы я просто прострелил ему череп.

– Я его подключаю. Трехсторонняя беседа, как вчера.

Это заняло некоторое время. Комиссар перебирал пальцами кнопки и ругался. Он снова ткнул не туда и выругался еще крепче. Пока наконец его усилия не увенчались успехом и в трубке послышался новый голос:

– Комиссар? Чем это вы там занимаетесь?

Он произнес это как нечто само собой разумеющееся и безо всякого напряжения. Немногим дозволялось безнаказанно фамильярничать с Гренсом.

– Электроника и тому подобная аппаратура – не мой конек. Поэтому я и побеспокоил тебя, Билли. Пит, ты нас слышишь?

– Я здесь.

– Отлично. А ты, Билли?

– У аппарата.

Все с той же естественной уверенностью.

– Я что подумал, комиссар. Поскольку эти чертовы снимки – самое ценное, что у них есть, и поэтому ни в коем случае не должны исчезнуть из их жизни, почти наверняка имеется резервная копия. На случай, если однажды вечером он ткнет не на ту кнопку. Не выспится, к примеру, или дрогнет рука, как это случается и с комиссарами полиции, что уж говорить о каком-то педофиле. Ну, или, скажем, пожар. Или оригиналы кто-нибудь выкрадет. Да мало ли что…

Он замолчал. Глотнул чего-то. Причмокнул губами.

– Я ведь уже понял, как они со всем этим управляются. Чисто технически, я имею в виду. Уровень далеко не суперхакерский, хотя фишка с размагничиванием – это нечто. Думаю, в их случае логично обзавестись копией, причем не на флешке или каком-нибудь внешнем диске, чтобы не оставлять лишних следов. Я имею в виду облако. Тот, кого вы называете лидером, должен хранить всю свою «галерею» на каком-нибудь облачном файле в закодированном виде.