Сладкая опасность - [15]

— Сестра Рут была права. Тебе понадобятся союзники. Боевая дружина из испов, готовых помочь, когда придет время. Не всем можно доверять. Мне придется их сначала изучить. Это займет какое-то время. А пока — терпение и осторожность. Повелители подозрительны, мы никогда не избавимся полностью от слежки, которую они начали после форума. Мне нельзя дотрагиваться до Меча справедливости, но я могу показать основные приемы боя на мечах и устроить тебя к опытному тренеру. У тебя ведь есть кобура для рукоятки, которая крепится к ноге, — мы ее сделали перед форумом? Будешь всегда ее носить. Я немедленно займусь паспортом для тебя, чтобы ты смогла ездить в другие страны и набирать союзников. И кто-то должен сопровождать тебя в поездках. Поговорю с сыном Алоцера и узнаю, согласен ли он стать твоим напарником. Вы сможете путешествовать в длинные выходные и на каникулах. А может быть, даже…

— Папа, постой! — При словах «боевая дружина» я почувствовала, что мозги у меня тихо плавятся, а от упоминания приемов боя на мечах в них случилось короткое замыкание. Я ведь не «муж браней», как в Библии говорится об исполинах.

— Что такое? — удивился отец. — Ты не хочешь работать с мальчишкой Алоцера? А я думал, он тебе нравится.

— Нравится. Коп замечательный. И он — единственный, кто свободен от отцовской власти. Я это понимаю. Но что касается пророчества… Что, если… Не знаю, это так масштабно. Откуда мы знаем, что речь именно обо мне? Ведь сказано просто «исполин, чистый сердцем», так что могут быть и другие. Что, если я… не справлюсь?

Последних слов я не выговорила, потому что в отцовских глазах читалась непоколебимая вера в меня, твердая, как скала.

— Ты, — он наставил на меня палец, — отлично справишься. Не сомневайся в себе: раз Творец решил сделать тебя своим орудием, значит, ты подходишь.

Я тяжело сглотнула и еле слышно выговорила:

— Но… я же работала.

В глазах Патти стояли слезы.

Это был самый ужасный из моих подспудных страхов — что однажды я дотронусь до Меча справедливости и ничего не почувствую. Последний раз я касалась его перед форумом.

— Нет, малышка, — уверенно сказал отец. — Ты все равно чиста сердцем.

— Откуда ты знаешь? — прошептала я.

Отец покачал головой:

— Можешь описать, что ты чувствуешь по отношению к окружающим, когда тебе приходится работать?

— Я… — тут я взглянула на Патти, и она едва заметно кивнула. — Сначала, когда я понимаю, что могу заставить их выпить, меня всегда охватывает — не знаю — радость, азарт. Наверное, от ощущения власти над ними. Но потом это проходит, и я начинаю их жалеть. Беспокоюсь о них, виню себя. Ненавижу себя! — Последние слова вышли у меня совсем тихим шепотом.

— Потому-то, — сказал отец, — я и знаю, что ты чиста сердцем. Несмотря ни на что, ты выбираешь любовь. Люди могли бы стать тебе отвратительны, как многим другим испам, или безразличны — это облегчило бы тебе жизнь. Но с тобой не случилось ни того, ни другого.

Я пожевала губу и уставилась на стол. Слишком много было неизвестных в этой задаче, и все же я надеялась, что отец прав.

— Сходи за рукояткой, — приказал он.

Я подняла на него глаза и почувствовала острый испуг.

— Неси ее сюда, — уже мягче повторил отец. Я пошла в комнату, вынула из сумочки, лежавшей на комоде, рукоятку в кожаном чехле, вернулась и положила ее на середину стола, а сама уселась на прежнее место. Отец чуть отодвинулся и убрал руки со стола. По его лицу пробежала — впрочем, почти тотчас же исчезнувшая — тень страха.

— Ой, извини. — Я передвинула рукоятку поближе к себе.

— Теперь, — отец прочистил горло, — расчехли ее. Только, — мне показалось, что ему неловко это говорить, — не ткни случайно в меня. Уверен, она знает, что я не враг, и всё же один-единственный взмах ангельского меча может отправить меня прямиком в ад, да.

И отец снова прокашлялся.

— Этот меч, — спросила Патти, — у него такое действие? Он отправляет души в ад?

Отец опасливо взглянул на рукоятку.

— Он вершит справедливость так, как это делал бы Бог. Может отправить душу куда-нибудь, а может уничтожить, стереть из бытия. Поражая, он знает, что делать. Давай, Анна, дотронься до него. Не бойся.

Довольно долго я в нерешительности смотрела на рукоятку. Потом вытерла о шорты вспотевшие ладони и дрожащими руками открыла кожаный чехол так, что рукоятка на несколько дюймов высунулась. Затем я набрала в легкие побольше воздуха и опустила руки на блестящий металл.

Электрический разряд прошил мне кожу. У меня перехватило дыхание, рука непроизвольно дернулась вверх. Совладав с ней, я сомкнула пальцы на рукоятке, и тут же всё мое тело завибрировало. Пылающий меч не появился, так как мне ничто не угрожало, но рукоятка в моих руках действовала. Она признавала мое сердце и была готова мне подчиняться. Ее энергия наполняла жизнью каждую мою клеточку.

Патти и отец наблюдали за мной, их глаза сияли надеждой и любовью.

Сомнения ушли. Теперь, когда я знала, что существует цель, стóящая всех страданий, мне с новой силой захотелось жить осмысленно.

Я убрала рукоятку в чехол.

— Папа?

— А? — Он поднял на меня глаза, как будто очнувшись от грёз.

— Когда мне можно будет съездить в Калифорнию? Рассказать Блейку и Каидану? — Отец прищурился, я запнулась и не без труда продолжила. — Потому что они ближе всех живут. Им ведь надо сообщить — союзники, и всё такое?