Сладкая неудача - [5]

– Джекоб! – сердито заорал на него медик. – Рана у вас не на голове. Взгляните на вашу руку!

Джекоб растерянно повернул голову. Щурясь от дождевых капель и люминесцентных уличных фонарей, он впервые сфокусировал взгляд на руке, которую держал над головой. И тут же его живот свело от нового рвотного позыва. Все четыре пальца на его левой руке пропали, были срезаны до ладони. Остался только большой палец. Он машинально попытался пошевелить пальцами. Как ни странно, его мозг сообщил ему, что все они шевелятся, но на самом деле ожил только большой.

– Я… по-моему, мне надо лечь, – простонал он.

Пока медик занимался его рукой и обрабатывал другие травмы, не такие серьезные, Джекоб перевел взгляд на девочку и женщину из полиции. Лежа на спине, он видел и слышал все. Сотрудницу полиции звали Эллен, или по крайней мере так она назвала себя, обращаясь ребенку. Разговаривая с девочкой, она осторожно обтирала ватным тампоном ее лицо. Потом села рядом с ней на мокрый бордюр. Девочка все время поглядывала на изувеченную руку Джекоба.

– Все будет хорошо, милая. Все будет хорошо. – Эллен замолчала и взглянула на последствия аварии, словно сомневаясь, может ли что-нибудь быть хорошо после всего этого. – Ну а теперь ты можешь мне сказать твое имя? – осторожно спросила она.

Девочка посмотрела на нее отсутствующим взглядом, словно пыталась понять смысл ее слов. Потом кивнула и тихо прошептала:

– София Мария Джонс.

– Ах, какое красивое имя. Рада познакомиться, София Мария.

Девочка пожала плечами.

– Все зовут меня Софи.

– Что ж, Софи так Софи. Сколько тебе лет, Софи? – Сотрудницу, по-видимому, учили сначала задавать простые вопросы, подготавливая почву для более сложных, которые тоже всегда приходится задавать.

Девочка снова вытерла нос рукавом блузки.

– Восемь. Нет – девять.

– Ого, – ответила женщина, – какой чудесный возраст. Я помню, как мне было девять лет. Когда у тебя день рождения?

Новая, огромная слеза набухла в уголке глаза Софи и пролилась на щеку.

– С-с-сегодня, – ответила она и всхлипнула.

– О-о, понятно, – тихо сказала Эллен. – И ты куда-то ехала его праздновать?

Девочка кивнула.

– Софи, ты была в одной из тех машин?

Новый кивок.

В горле у Джекоба вырос огромный комок. Он почти не замечал медбрата, который ловко возился с его искалеченной рукой, накладывая на нее бинты.

– Ты можешь сказать мне, в какой? – допытывалась Эллен, снова переводя взгляд на искореженные автомобили. В пятидесяти шагах от них лежал на боку синий «Датсун», прямо перед универсалом последней модели, смятым с обоих концов. Ни одной из этих машин больше не суждено было ездить, но их пассажиры хотя бы выбрались из них самостоятельно. Четыре другие машины, пострадавшие в аварии – «Вольво», маленький пикап, «Мерседес» седан и большой фургон Единой службы доставки посылок, – были разбросаны поперек четырех полос автомагистрали. Пикап получил удар со стороны пассажирского места и перевернулся, вероятно, ударив при этом «Датсун». Сильнее всех пострадал «Вольво» – кажется, он воткнулся в массивный фургон. «Мерседес» Джекоба лежал на правом боку у противоположной обочины. Джекоб ничего не помнил, но, похоже, он кувыркнулся один или два раза, прежде чем оказался там. Он смотрел, как мужчины в комбинезонах с помощью гидравлического разжима вскрывали смятую дверцу «Вольво», чтобы извлечь оттуда бездыханное тело. На дороге, у заднего колеса автомобиля, под синей пленкой лежал еще один труп, который они уже извлекли из салона. В двадцати ярдах дальше медики «Скорой» хлопотали над сильно пострадавшим водителем фургона.

– Миленькая, ты можешь мне сказать, в какой машине ты ехала? – опять спросила Эллен.

Софи молча кивнула в третий раз. Она жалобно глядела на Эллен, словно умоляла не спрашивать ее об этом. Но потом, казалось, поняла, что эта тетя из полиции должна все знать. Софи медленно, собрав все силы, подняла руку и показала на «Вольво».

– Вон в той. Это моя мамочка, – прошептала она, когда два пожарника осторожно вытаскивали из проема, где еще несколько мгновений назад была искореженная передняя дверца, безжизненное тело стройной женщины лет тридцати.

Джекоб больше не мог справляться с позывами. Отвернувшись, он изверг из себя окрашенную желчью рвотную массу; жидкость потекла к нему, но ему было все равно. Он закрыл глаза и стал тихо ждать, когда закончится последний час его жизни.

Сотруднице полиции Эллен Монро хотелось заплакать, но она понимала, что слезы делу не помогут. Поэтому она подхватила девочку на руки и поскорее понесла ее к самой дальней карете «Скорой помощи», откуда не видна была сцена ужасной трагедии.

– Похоже, тебе предстоит много хлопот, – заметил ее коллега, когда Эллен проходила мимо него. – Тебе помочь?

Эллен лишь поморщилась.

– С нами все будет в порядке, – тихо ответила она, скрывая нараставшую тревогу за ребенка, обессиленно уронившего голову ей на плечо. – Впрочем, позвони от моего имени в СС. Боюсь, что нам придется иметь с ними дело.

– В СС? – не понял ее полицейский.

Эллен не хотела произносить при девочке «социальная служба». Еле заметно она кивнула на девочку и тут же метнула свирепый взгляд на коллегу, и взгляд ее говорил: напряги мозги, идиот!