Слабое утешение - [18]
– Обожаю этот фильм, – сказала она, вручая Гейбу билет.
– И я, – ответил он. По крайней мере, он хотел бы ответить. Вместо этого он просто пялился на нее, пока она не спросила, не хочет ли он чего-то еще.
Сегодня он репетировал, чтобы сказать: «Идешь на шоу “Подкаблучник” на следующей неделе?» или: «Ну и холодина сегодня!» Банальности. Такое сказал бы любой, он не выделится. Гейб не скажет, что уже знает ее имя, адрес, и что ее соседка по комнате уходит на работу строго в 8:13 каждое утро по будням. Не скажет и о запасном ключике под крыльцом. Попросит, может быть, конфет, а вот про то, что ему нравятся ее сиськи, уж точно промолчит.
Гейб толкнул дверь кинотеатра. Сухой и теплый воздух лобби пах попкорном. Гейб готов был поклясться, что, увидев его в конце недлинной очереди, девушка задержала на нем взгляд и, сдерживая улыбку, закусила нижнюю губу. Может, он попросит карамелек и попкорна и скажет, что если встряхнуть их вместе, то получится «попкорновый сюрприз». «Вот, сюрприз для тебя», – сказал бы он, а она виновато посмотрела бы на напарника, как бы уже согласившись на предложение Гейба. Надо было сбрить бороду перед выходом. Кто захочет целовать бородача? Да и надеть следовало что-то еще, кроме фланелевой рубашки.
Девушку звали Пенелопа.
Подошла его очередь. Гейб сделал шаг к кассе. Интересно, друзья зовут ее Пенни?
– Вы всегда тут, – сказал он.
– Работаю здесь, – ответила Пенелопа, оглядывая очередь позади него.
– Может…
– Какой фильм?
– …поужинаем?
– Знаешь, – сказала она, – ты не в моем вкусе.
В лобби вошла пара, и Гейба обдало волной холодного воздуха. Белокурые волосы Пенелопы взметнулись вокруг ее лица, а соски, готов был клясться Гейб, затвердели, проступив под тонкой розовой тканью. Как ни старался он не пялиться, Пенелопа проследила за его взглядом и скривилась.
– Билет берете или нет? – спросила она. Улыбки как не бывало.
Гейб развернулся и вышел.
Он шагал быстро, стыдливо опустив взгляд. К счастью, со станции метро повалил поток людей и, подхватив его, унес в самое сердце Дэвис-сквер. Гейб оглядел людные тротуары. Среда, середина дня, народу – не протолкнуться. Вдоль улиц тянулись праздничные гирлянды, в переполненных кафе собирались небольшие компании. О том, чтобы войти в пропаренное и шумное тепло, Гейб мог только мечтать. Он мог только мечтать о том, чтобы присоединиться к кому-то, чтобы его заметили. Интересно, думал он, где сейчас Сэм? У него дела поинтереснее, чем сидеть в четырех стенах. Если Гейб сейчас вернется домой, там ему станет еще тоскливее.
Он остановился в середине площади, в нескольких сотнях ярдов от кинотеатра. Повалил снег. Гейб задрал голову, подставляя лицо белым хлопьям. Даже здесь, посреди запруженной людьми площади, они дарили умиротворение. Гейб открыл с телефона Tinder и листал профили, пока не нашел Элли-Кэт. Судя по статусу, она «рвалась в бой». На аватарке она сделала губы уточкой, глядя в камеру. Получилось распутно и не слишком привлекательно.
Гейб смахнул профиль вправо. Для дней вроде этого Элли-Кэт – идеальный вариант.
Она вела себя как заправская шлюха, хотя титьки у нее были средние: и размер, и соски – все среднее, зато хотя бы без выступающих вен. Твердая четверка. Ей нравилось быть сверху, сидеть прямо и скакать на Гейбе строго вверх-вниз, пока он лежал бревном. А еще она любила жевать жвачку. И болтать. Болтала она с самого момента, как открыла дверь своей квартиры в Кембриджпорте и жестом пригласила войти, заканчивая телефонный звонок. Болтала, стягивая с себя футболку и расстегивая ремень. Болтала, когда оседлала Гейба, и сказала ему, что и не подумает целоваться.
– Не хватало еще подцепить герпес.
Теперь вот Элли-Кэт болтала о матери, кошке, бывшем парне по имени Рустер и работе ординатором в отделе педиатрии.
– Я так-то детей терпеть не могу. Сопли, конъюнктивит… В сериалах все врут, а иногда я вообще… – Она взвизгнула. – Ага, вот так. Иногда я думаю, что выбрала не ту специальность.
Гейб натянул сразу два презерватива – для подстраховки и чтобы быстро не кончить. Он и третий натянул бы, если бы это не выглядело так странно.
– Мне двадцать шесть, – продолжала Элли-Кэт. Вынув жвачку изо рта, она прилепила ее за ухом. – Никогда бы не подумала, что доживу до двадцати шести, стану доктором и все равно буду жить с соседкой.
Гейб закрыл глаза и мысленно отгородился от ее писклявого голоса. Стал думать об озере, Сэме и Лайле. Он представлял Лайлу в желтых плавках-бикини и футболке окраски шенье. В его мыслях они втроем гуляли по лесу, среди гранитных глыб и папоротников. Он слышал запах рыхлой лесной земли. Взяв с собой только сигареты да пиво, они шли извилистой тропинкой, пока перед ними не раскинулось голубое, как ежевичный[7] фруктовый лед, озеро. Крыша хижины давно обвалилась, но над дверью по-прежнему висела вывеска с надписью «Уютный уголок». Пирс уже дышал на ладан, на него было страшно ступать, однако Сэм все равно разбежался и сиганул с него в прозрачную воду. Он позвал остальных следовать за ним и поплыл к бухте.
Лайла зажала нос пальцами и прыгнула в воду «солдатиком». Вынырнув, поплыла на спине, а Гейб смотрел на ее грудь, на обозначившиеся под заношенной тканью футболки соски размером с монетку пятьдесят центов. У Лайлы грудь была на пять баллов.
Эстер забыла о своем детективном хобби. Хватит с нее загадок и преступлений. Забота о четырехлетней Кейт – достаточная ответственность в мире, полном ужасов. Однако, когда полночное сообщение вызывает ее на отдаленный остров, Эстер бросает все и отправляется в дорогу, в надежде найти там свою старую подругу. И сразу же оказывается втянута в расследование убийства, как то связанное с тем, что на острове пропадают дети. Теперь для Эстер главное – не терять головы и Кейт… «Хилл – восходящая звезда в детективном жанре» – New York Journal "Впечатляет… Хилл умеет заставить испытывать сострадание к своим персонажам, вовлекая читателя в их в тёмные мысли и действия.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.