Сквозь три строя - [7]

Как уже упоминалось, великолепный гарнитур столовой был продан в рамках отчаянных попыток родителей уплатить хотя бы часть налога. Огромная столовая, самая большая комната в квартире, пустовала. Этот факт не ускользнул от зорких глаз чиновников, пришедших проверить, выполнен ли «указ об уплотнении». Посовещавшись насколько минут, они решили, что бывшую столовую тоже можно изъять из рук буржуев и поселить в ней еще одну семью. Мешала лишь одна проблема: это была проходная комната, соединяющая прихожую с внутренней частью квартиры. Творчески мыслящие начальники сразу нашли решение: они приказали соорудить фанерную стенку, которая изолировала бы большую часть бывшей столовой и оставляла узкий коридор, ведущий в остальные комнаты. Затем они привели новых квартирантов – командира Красной армии с женой.

Итак, в результате «кампании уплотнения» у нас фактически остались только бывшая гостиная, где помещались родители и я, и маленькая комната, где лежал больной дедушка. Брат ютился в комнатушке, где, кроме металлической кровати, ничего не помещалось. Прихожей, кухней, ванной и туалетом пользовались все – и мы, и квартиранты. Домашние задания мы с братом выполняли за кухонным столом.

В марте 1941 года умер дедушка – человек благородный, тихий и замкнутый. Он рано овдовел и после смерти жены почти не выходил из дому, разве что в синагогу. Мы, внуки, часто шалили в его комнате; видимо, это ему мешало, но он принимал нас добродушно. Поскольку родители все время были заняты «делом», он был единственным членом семьи, к которому мы всегда могли зайти.

Ничего не помню о его похоронах. По-видимому, родители не взяли меня с собой на кладбище.

Мама опасалась, что нас заставят впустить еще несколько квартирантов в освободившуюся комнату. Этого не произошло – либо ввиду халатности чиновников, не заметивших изменения состава нашей семьи, либо потому, что у властей были другие планы относительно нашей дальнейшей судьбы. Тем временем брат перешел в опустевшую комнату дедушки.

Глава 4. Промывка мозгов

Все описанное здесь о нашей жизни в Риге при советской власти могло привести к логичному выводу, что мы возненавидели новую действительность и тех, кто породил ее. По-видимому, этот вывод верен, когда речь идет о людях старшего поколения и о большинстве латышей, оплакивавших потерю независимости их страны. Реакция многих детей, и меня с братом в том числе, была противоположной. Советские пропагандисты были гениями в искусстве промывки мозгов. Дети и подростки, не имевшие жизненного опыта, не могли противостоять мощной пропагандистской машине, приведенной в действие с целью их «перевоспитания».

Несмотря на все трудности и бытовые неудобства, новая жизнь детей и подростков была интересна и увлекательна. Если в прежней жизни нами интересовались только родители, теперь нам внушали, что забота о нас – дело «общества», всего народа. Эта забота касалась не материальной стороны нашей жизни, а наших душ, наших мозгов. Ведь мы, молодые, будем сменой строителей первого в мире общества справедливости и равенства. Успех этого великого дела – построения коммунизма в одной стране, путеводного маяка для всех народов мира, зависит от того, насколько преданной делу коммунизма будет молодая смена.

Высокие идеалы справедливости, счастья для всех, свободы и равенства, создание общества, в котором расцветут таланты каждого – все это опьяняло, порождало чувство причастности к великим целям. Словесная пропаганда подкреплялась плакатами, картинами, фильмами, песнями («человек проходит, как хозяин необъятной родины своей»). Пропаганда прославляла Красную армию, самую могучую в мире, а больше всего – товарища Сталина, которого советские дети благодарят за свое счастливое детство. Легко понять, что наши юные души и умы не могли противостоять этому мощному прессу.

Слова, слова – какие только слова не были написаны для прославления возвышенных идеалов коммунизма, советского строя, его руководителей и особенно товарища Сталина! Лучшие поэты, писатели, композиторы и художники трудились над созданием произведений в этом духе, рисовали перед нами рай на земле. Пропаганда звучала повсеместно и ежечасно, распространялась через все имеющиеся каналы – школу, радио, кино и театр. Это было море, внезапно затопившее все. Тому, кто не прошел через это, трудно понять, как люди перестают видеть окружающую действительность и живут в воображаемом мире. Мы как будто находились под непрерывным гипнозом. Факты не имели никакого значения – ведь речь шла о будущем. Если сегодня что-то кажется трудным или плохим – это пустяки, ведь перед нами прекрасное будущее, и ради него стоит переносить трудности.

Нас, детей бывших буржуев, преследовала гигантская тень – происхождение. Ведь пропаганда была нацелена против наших родителей, они изображались как враги, как «главное препятствие на пути к светлому будущему». Больно и обидно было слушать это; кроме того, это не могло не отражаться на отношении властей к нам, детям.

Новая власть очень любила анкеты; их нужно было заполнять по любому поводу. Во всех анкетах присутствовала графа «социальное происхождение». Неважно, кто ты сегодня – важно, из какой семьи ты происходишь. Меня с раннего детства учили всегда говорить правду, поэтому я писала «из буржуазной семьи». В результате этого меня не приняли в пионеры, я не могла носить красный галстук, как остальные дети.