Сквозь тернии в капкан - [35]

— Фу, ты не одет! — я брезгливо скривилась: чертов эксгибиционист.

— От тебя ничего не скроешь, — самодовольно усмехнулся этот гад, — К тому же, к чему стесняться, раз ты уже все видела?

— Точно. Смутно помню, что меня тошнило не меньше недели, а кошмары мучают и по сей день… Так ты не открывал мне целых три минуты, потому что раздевался? — поинтересовалась я, шагая вперед без приглашения и жестом отодвигая хозяина квартиры как можно дальше от себя.

— Я что, поторопился? И… ты считала минуты?!

— Само собой, раз мое время на вес золота.

— Прости, просто не мог прийти в себя от обрушившегося на мою голову счастья: ты и у меня дома… Хочешь посмотреть мою комнату? — без перехода поинтересовался он. Хоть Вишневский так и сверкал самодовольством, отчего-то мне показалось, что он не хочет услышать положительный ответ. Должно быть, на самом деле у него там алтарь и десяток здоровых карапузов, а я его отвлекла от будничного занятия обыкновенного психа.

— Мне и здесь нравится, — заверила я, потому что к младенцам присоединяться не желала, и огляделась: из коридора я попала в огромное помещение, которому трудно было подобрать название.

Кажется, он вздохнул с облегчением. Нет, такая нервозность так и подстегивала мое любопытство: может, там не младенцы, а что похуже?! Или это все мое воображение и врожденная подозрительность? Может, парень просто не желает видеть меня в своей постели? Не то, чтобы я горела желанием там оказаться, но неожиданно стало обидно.

— Тогда присаживайся. Мартини?

— Лучше оденься, — поморщилась я, — Но вообще-то, я бы не отказалась от кофе с коньком. Надеюсь, в этой обители зла имеется приличный кофе?

— Обижаешь.

— Но сначала оставь свои эксгибиционистские штучки и одень штаны!

— Ну только если ты настаиваешь, — ухмыльнулся он.

— Настаиваю!

Вишневский наконец-то удалился, а я осмотрелась: вообще-то, тут было неплохо. Огромное помещение, в котором было сразу все: и кухня, отделенная барной стойкой, и гостиная с диваном и плазмой на всю стену, и даже современный камин. Походило на студию. Но все равно своя квартира со множеством помещений мне нравилась куда больше: хотя бы понятно, что где, но сказать, что тут было плохо или царила безвкусица я не могла. Но самое примечательное – это конечно окно во всю стену. Оно никак не загораживалось, но это было бы лишним: и так было потрясающе. Трудно было представить тут какие-нибудь занавески или жалюзи…

Завидев пачку сигарет на барной стойке, я вытащила одну и с удовольствием закурила: сожительство с Ромкой имело свои минусы – друг уничтожал все сигареты в доме, а когда мне все же удавалось урвать хоть одну, смотрел на меня так, точно я враг государства, хотя сам частенько покуривал, когда я не видела. Подойдя к шикарному окну, я уставилась вниз: стоило признать, вид тут был фантастическим, весь город словно на ладони. Может, мне тоже стоит переехать на двадцатый этаж? Только ради такого пейзажа стоило… Хотя, соседей слишком много – это не по мне, да и брат мэра тут живет, не говоря уже о типе, в чьей квартире я сейчас находилась. Не дом, а серпентарий какой-то… Я услышала, как кто-то встал рядом и обернулась.

— Так лучше? — поинтересовался Вишневский, стоя передо мной в одних домашних штанах. Футболку, само собой, проигнорировал и я смогла разглядеть еще пару шрамов: один тянулся через весь правый бок и терялся где-то на спине, второй – след от пули, что выпустил Ромка. Шрам еще не успел побелеть и имел немного устрашающий розовый оттенок.

— Лучше для тебя – это топор между глаз, — отрезала я и отошла на шаг.

— Я что, заставляю тебя нервничать?

— Ты мне неприятен, сразу возникает желание помыться с дегтярным мылом.

— Хочешь, покажу тебе ванную? У меня есть и джакузи, мы могли бы…

— Не могли, — перебила я, решив что с обидой немного поторопилась и парень просто прячет что-то в своей комнате.

— Ну смотри, с мужчиной многие вещи делать намного приятнее, — подмигнул он, не забыв про свою пиратскую ухмылочку.

— Так то с мужчиной. Ты то здесь причем?

— Не думай, что мне обидно: я понимаю, что ты не знаешь, от чего отказываешься.

— Насколько я помню, от целых тридцати секунд сомнительного счастья.

Он расхохотался, как будто я шутила. И, так как вопроса, а за каким чертом я собственно пришла к нему домой на ночь глядя, я так и не дождалась, пришлось начинать разговор самой.

— Так зачем, напомни, ты убил ее? — решила я воспользоваться для этого методом «с места в карьер».

— Ты не звонишь, в гости не приходишь… Надо же как то привлечь твое внимание, — пожал он плечами как ни в чем не бывало.

— То есть, ты не собираешься ничего отрицать, — тяжело вздохнула я, после секундной паузы: Вишневский – это тебе не Ромка или Макар. Этот гад еще более изворотлив, чем я сама и разговаривать с ним всегда было непросто.

— А какой в этом смысл? Ведь если ты что вбила в свою красивую головку, тебя трудно переубедить, — с этими словами он резко отошел от окна и прокомментировал мой недоуменный взгляд, — На всякий случай, знаешь ли.

— Правильно, держись от меня подальше.

— На самом деле, я бы хотел находиться к тебе так близко, как вообще возможно, но без риска словить очередную пулю. Не то, чтобы меня не возбуждала опасность…