Сквозь стены - [66]

Гарри почти простонал от раздражения:

– Я не думаю, что мне этого хочется, Симус.

– Ты любишь летать, Гарри. И сейчас у тебя есть шанс летать снова! – Симус выложил козырный туз, упомянув единственное, что Гарри не мог игнорировать.

Тот скривился на секунду и медленно, напряженно кивнул, обезоруженно ответив:

– Хорошо, я постараюсь.

Он действительно любил летать.

***

Чтобы подготовить пробный дубльдум для Рона, понадобилась почти неделя, но Гарри совершенно не представлял, как заставить бывшего друга заглянуть в него. Каждый раз, когда он оказывался рядом с рыжеволосым мальчиком, его всегда что-то останавливало, хотя он не понимал, что и почему. Неужели ему не хотелось, чтобы Рон увидел, понял, что он сделал?

Да, он хотел, – ответил он себе, но были кое-какие проблемы. Показать Рону эти воспоминания, было бы актом доверия, принятием риска открыться перед кем-то, кто издевался и унижал его раньше, даже если и не знал, что это был Гарри. Было все еще трудно решиться доверить ему секреты, скрытые в дубльдуме, который лежал на тумбочке возле гарриной кровати. Гарри неуверенно вздохнул.

Может, еще не настало время показать Рону эти воспоминания. Пока еще не настало. Может быть, ему надо еще немного подождать. Может быть, он никогда ничего ему не покажет. Дубльдум был полностью готов, Гарри знал, он проверял его несколько раз в процессе подготовки. Ему удалось разделить воспоминания и убрать все моменты, которые он хотел сохранить в секрете от Рона. Это было нелегко: много раз он замечал, что каждое воспоминание связано с множеством других и тащит их с собой в чашу. Гарри приходилось стирать их снова и снова, пока оставался лишь нужный кусочек.

Чтобы подготовить это, понадобилась почти неделя. Но сейчас он не был уверен, что хочет поделиться ими. Там было слишком много вещей о Северусе, их прошлых отношениях и, возможно, слишком много воспоминаний о его боли и страхах …

Что ж. Он не станет показывать их Рону, принял решение Гарри, потушил почти все факелы и нырнул в постель.

Но его работа была не бесполезна: она вызвала множество неожиданных открытий и заключений о том, как работает человеческий разум – и теперь Гарри намного лучше понимал слова Целительницы о потерях Северуса. У него не было отдельных воспоминаний. Его память была сложной сетью, вплетенной в разум, и каждое воспоминание было тесно увязано в эту сеть. Уже не в первый раз Гарри удивился, как Северусу удалось остаться в здравом уме после такой невообразимой потери.

Северус …

Гарри закрыл глаза и принялся планировать, какую сеть воспоминаний он сплетет для Северуса.

Там будет память о прошедшем годе, это было ясно. Память о совместных приключениях и опыте, воспоминания об игре в шахматы и долгих разговорах, воспоминания о боли и уюте, как в Поместье Кошмаров. Волдеморте, Пожирателях Смерти, унижениях, голоде, первой попытке общения, неуверенном перемирии, последующем мире, еще дальше о дружбе и о поворотных моментах, вызванных общей болью и пытками …

Блеск лезвия, Тормента, Круциатус, пинки, удары, ох …

Гарри внезапно почувствовал, как все это ожило у него в голове: Пожиратели Смерти, черные мантии движутся в неверном свете факелов, громкий безумный выкрик Волдеморта. Великий Ублюдок был разочарован.

– Крусио! – заклятье сильно ударило Гарри и он не смог сдержать крик. – Я не потерплю больше ошибок, Червехвост. Я был очень, очень терпелив с тобой, ты знаешь, – монстр взмахнул палочкой и боль Круциатуса снова пронзила Гарри. – Я вытерпел твой провал и побег Снейпа, – снова взмах палочки. – Я снес и его второй побег, – Червехвост уже вопил изо всех сил от невыносимой боли. – Я стерпел провал в Поместье Блэков и потом, в Хогвартс-Экспрессе, – новый взмах и новые крики. – Но это известие, что Поттер жив – это твоя вина, только твоя! Ты послал в него Убийственное Проклятье! Ты должен был сказать мне, что у тебя перед ним долг жизни! – внезапно он опустил палочку и Гарри задрожал. Он знал, что сейчас случится, но не хотел видеть это, нет, нет, нет!

– Ты бежал в страхе, Червехвост, когда узнал новости, – прошипело змееподобное создание в безумной ярости. – Ты действительно думал, я не найду тебя? – он склонился над толстым мужчиной. – Ты действительно надеялся выжить?

– НЕТ! – воскликнул Гарри. – Нет! Не надо!.. – но никто не слышал его.

– Авада Кедавра.

Слова Волдеморта были тихими, но они поразили Гарри сильнее, чем все предыдущее. Он почувствовал, как что-то взорвалось в груди, больнее любого Круциатуса и он кричал и кричал, пока не наступила темнота и не закутала его чувства в мягкий бархат беспамятства.

***

– Парватти, иди приведи профессора Макгонагал, – сказала Гермиона дрожащим голосом. – Рон, Симус, Дин, Колин, Невилл помогите мне пробиться сквозь его дверь.

Еще один полный боли вскрик эхом отдался в гостиной. Услышав первый болезненный крик, прорезавший мирную тишину гостиной, Гермиона поняла, что происходит что-то ужасное. Она сидела в гостиной, занимаясь в одиночестве, когда услышала это и немедленно попыталась войти к Гарри, но ей не удалось. Его дверь была плотно закрыта комбинацией запирающих заклинаний и противодевчачьей защитой, поэтому ей пришлось позвать на помощь. Она ворвалась в спальню к шестикурсникам и разбудила сердитых мальчишек, схватив Невилла за руку: