Сквозь пространство и время - [17]

– Но тебе везет, – добавила она. – Пока. Потому что до окончания метели я не смогу отправить тебя на материк.

Решение, которое она приняла столь неохотно, Старбак воспринял с облегчением. Он не собирался позволить ей отвезти себя в больницу. Вот только еще не решил, как далеко может зайти в попытке помешать ей.

– Раз ты так считаешь… – примирительно сказал он.

Черити стрельнула в него коротким подозрительным взглядом.

– Кроме того, необходимо выяснить, что произошло с твоими вещами, – продолжала она. – Это весьма странно. Здесь, на острове, о кражах, можно сказать, и не слыхивали.

Оранжевые язычки пламени согревали комнату. Выпитый кофе расслабил тело, но стимулировал мозг.

Он облегченно вздохнул при мысли о том, что хоть тело у него и земное, но мозг сарнианский. Втайне его все время грызла тревога, что он может воссоздаться на этой планете в виде землянина с примитивным умом.

Все архивные документы описывали жителей Земли как милосердную, но непредсказуемую и порой жестокую расу. Впрочем, все это вполне объяснимо, если не забывать, что и сама Земля только-только вошла в юношеский возраст.

Спустя века, если только они не разрушат окончательно планету легкомысленным загрязнением или нескончаемыми территориальными притязаниями, они придут, как и его собственный народ, к той ступени развития, когда войны, болезни, нищета останутся далеко позади. И о них будут рассказывать детям на уроках древней истории.

– О Бог мой. – Черити схватилась за спинку стула, а потом буквально упала на сиденье.

Старбак узнал имя одного из земных божеств, но по ее изумленному тону догадался, что она не молится.

– Что случилось?

Она смотрела на него широко распахнутыми глазами.

– Я внезапно поняла, почему ты показался мне знакомым.

– И почему же? – спросил Старбак, чувствуя, как екнуло у него сердце. Что, если он похож на какого-нибудь ее знакомого? Кого-то ей неприятного?

Из голограммных дисков Джулианны он узнал, что земляне – крайне эмоциональная раса, а женщины в период месячного цикла отличаются особенной переменчивостью настроения.

Что ему делать, если она вышвырнет его обратно в ледяную мглу, бросит его на произвол судьбы?

– Ты был героем моей фантазии.

Ее голос, ни разу не дрогнувший во время перипетий прошлой ночи, сейчас вдруг стал тоненьким и слабым.

– Ты мне снился.

– Снился?

– Ну, вообще-то я как бы грезила наяву. Перед тем, как начались эти звонки насчет НЛО.

Значит, его видели. Старбак лелеял надежду, что огни северного сияния помогли ему остаться незамеченным.

– Звонки об НЛО?

– О, ерунда! В полнолуние всегда случается парочка дурацких звонков. Мне кажется, что и вспышки на солнце тоже влияют каким-то образом, – поделилась она с ним своими соображениями. – Не знаю только, есть ли этому какое-нибудь научное обоснование.

Он-то знал обоснование, но решил, что будет неразумно излагать его, не объяснив дополнительно, что теория, доказывающая влияние вспышек на солнце на эмоциональное состояние человека, появится лишь спустя пять солнечных циклов.

В памяти Старбака что-то щелкнуло.

– Ты сказала, что твоего брата зовут Дилан Прескотт?

Базовая теория возникновения вспышек на солнце, которую до сих пор читали на начальных курсах по астрофизической психологии, была выдвинута ученым по имени Дилан Прескотт.

Собственно, единственными землянами, удостоившимися упоминания в сарнианских учебниках, были Галилей, Коперник, Ньютон, Дарвин, Эйнштейн, Прескотт и Пурнелль.

При этом во всех примечаниях указывалось, что эти семеро не являлись рядовыми представителями своего вида. Авторы учебников считали своим долгом везде подчеркивать, что эти ученые были величайшим исключением.

– Точно, – ответила Черити. – О Господи, так ты здесь именно для этого? Собираешься его завербовать?

– Завербовать?

– Все университеты, все мозговые центры страны – точнее, мира – охотятся за моим братом с тех пор, как ему исполнилось девять. Медицинский колледж он закончил в восемнадцать, – сказала она. – Потом поступил в Массачусетский Технологический институт и за два года получил докторскую степень в области физики. Вот тогда-то все словно с ума посходили. Взвесив все предложения, он устроился в одно известное научное учреждение Бостона, но проработал там недолго.

– А что случилось? Работа не соответствовала его способностям? – Не так-то просто, решил Старбак, соответствовать выдающемуся интеллекту Дилана Прескотта.

– Дилан меня так и не посвятил в подробности. Знаю лишь, что он уволился внезапно, после нелицеприятного разговора с Эрланом Клинхофером, директором института. Речь, кажется, шла о подтасовке результатов какого-то эксперимента. Ты себе представить не можешь, насколько жестокой бывает конкуренция в научном мире, – сообщила она Старбаку. – Ну и вот, оставив Бостон, Дилан открыл свою лабораторию в этой глухомани. Здесь ему никто не мешает.

Старбак на личном опыте убедился, каким жестоким может быть якобы возвышенный, идеалистический мир научных исследований.

Однако его тягостные воспоминания об исключении из Института Науки уступили место радости от известия, что Дилан Прескотт живет здесь, на Касл-Маунтин, в штате Мэн. Старбак решил, что возможность встречи с такой гениальной личностью полностью компенсирует его ошибку в расчетах и появление на Земле не в то время.