Сквозь Пекло - [32]

— Не тревожься, Белослава, — улыбнувшись, откликнулся Святозар, на миг отвлекаясь от чаши и столь вкусного сбитня. — Все хорошо.

— Ты, с Любавой, что ли повздорил? — внимательным взглядом оглядев бледного Святозара, поинтересовалась Белослава. — Не надо с ней вздорить, не надо…

— Белавушка, — успокаивающе, произнес Стоян, и, резко встав с сиденья подошел к жене да полюбовно ее обнял. — Не беспокойся, радость моя, Святозар не ссорился с Любавой. Тут совсем другое. Поди… поди, душенька моя, а мы здесь поговорим.

— Хорошо, Стоянушко, я пойду, — качнула головой Белослава, отчего заколыхалась вправо-влево ее длинная светло-пшеничная коса, словно недовольная поступками наследника и, поцеловав мужа в щеку, направилась к дверям.

Как только Белослава вышла из гридницы, легохонько притворив за собой дверь, Стоян снова вернувшись к сидению, сел, и улыбнулся, как-то вельми по-светлому… Так, что то сияние еще гуще наполнило светом помещение, озаряемое лучами зимнего солнца пробивающегося сквозь широкое окно прикрытое сквозной, тонкой, белой занавесочкой.

— Ты, чего? — допивая сбитень, спросил Святозар.

— Да, так…,- уклончиво протянул Стоян.

— Белослава, дитя ждет? — сам не ожидая от себя такого вопроса, поспрашал наследник.

— Ты, значит, заметил? — еще шире улыбнулся Стоян, довольно потер друг о друга ладони рук и кивнул в ответ. — Точно к червеню будем ждать.

— Это хорошо, что к червеню, а мой только к вересеню родится, — тихо добавил Святозар и надсадно вздохнул.

— Что ты сказал? — переспросил Стоян и точно весь всколыхнулся. — У тебя будет дите?

— Сын, Стоян, у меня будет сын… Горислав, так мы его наречем… Так когда-то хотел меня назвать мой отец, — пояснил наследник и протянул пустую чашу другу.

— Ты, словно, не рад Святозар, — принимая чашу, проронил Стоян, и поднялся, чтобы налить еще сбитня.

— Что, ты, друг мой, я очень рад… я так счастлив, — молвил Святозар и голос его переполнился теплотой. — Просто мне придется оставить мою Любаву, и уехать. И, я, не знаю смогу ли увидеть, как родится мой сын… И я не знаю, смогу ли вообще увидеть его после рождения.

Стоян, медленно поступил к столу и налил из кувшина в чашу сбитня, погодя также неторопливо возвернувшись к сиденью, протянув ее наследнику, участливо вопросил:

— Почему ты так говоришь? И куда ты собираешься, отправится?

Святозар взяв чашу в руки, неторопливо отпил из нее, и, посмотрев на ярко-вспыхивающее пламя внутри камина, каковое переползало своими островатыми лоскутами на поленья, оставляя, некоторое время спустя, лишь черные куски обгоревшего дерева уже лишенного всяких жизненных сил, пояснил:

— Моя мать, ты это знаешь, Стоян, вошла в сговор с Нуком и отдала ему свою душу. Но она не просто отдала душу ему, Нуку. Нет, она отдала душу самому пекельному царству, самому Чернобогу. И такие души, после смерти тела, не просто попадают в Пекло… Они эти души не имеют никакой возможности, вновь возродится и вернуться в Явь… Они вечные узники пекельного царства и будут там находиться до скончания веков. Книга Вед, показывала мне… Она показывала мне, Стоян, то место где находится душа моей матери. — Наследник прервался, одним махом допил сбитень, и, прижал к груди, пустую чашу. — Это черно-серое поле, а по нему разбросаны огромные камни, и к ним то ли прикреплены, то ли вмурованы души. Помнишь, тогда после боя с Нуком, я ходил в шатер к Эриху. И я узнал, что ДажьБог рассек душу моего брата на двое на Эриха и Нука. Мой брат ушел в Ирий-сад, а Нук в Пекло, и тогда ДажьБог обратился ко мне и сказал: «Теперь Святозар слушай и знай! Вот точно также, как я сейчас освободил душу твоего брата, ты можешь спасти душу своей матери, и, сойдя в Пекло, вывести ее оттуда. Но прежде, прежде, чем ты пойдешь, по пути, что начертан перед тобой, должен ты подарить своему отцу надежду!» — Наследник замолчал, перевел взгляд с огня на лицо друга и добавил, — я долго не мог понять, что такое надежда…

— Надежда, это твой сын, — догадливо произнес Стоян.

— Да… надежда, для моего отца, мой сын, — согласно молвил Святозар и переклонив через ручку сидения руку поставил пустую чашу на пол.

— Отправится в Пекло, в Пекло… — Стоян передернул плечами и смятенно воззрившись на наследника, почти прошептал, — но ты не можешь отправляться в путь, у тебя больная нога. Ты столько лет искал заговор и все бесполезно… А с такой ногой отправляться в Пекло, это подобно мгновенной смерти.

— Да, друг мой, с такой ногой, конечно нельзя никуда отправляться, — изрек Святозар и спустил с себя укрывало все дотоль покрывающее его тело почти по грудь. — Но я думаю, что теперь мне удастся найти заговор потому как… Потому как меня направляет ДажьБог, а значит он обязательно подскажет… Он всегда мне подсказывает и помогает, просто иногда мне кажется, я его плохо слышу или не слушаюсь… И знаешь, это было уже не раз, что я его не слушался, а позже, позже… друг мой, сколько мне приходилось испытывать боли и страданий… И не только мне, но и моим близким тоже… И посему я решил, что теперь обязан… просто обязан его слышать и слушать, чтобы не натворить, не натворить очередных ошибок, чтобы спасти ни в чем ни повинную душу моей матери… Я должен, обязан найти заговор и пойти в Пекло, должен и обязан…