Сквозь огонь - [40]

Сев напротив, Селеста элегантно скрестила ноги в лодыжках, а ухоженные руки опустила на колени, подняв свои тонко выщипанные брови в немом вопросе.

«Я не собираюсь облегчать ей задачу», — мысленно твердила Мейва.

Собрав всю свою смелость, она произнесла:

— Во-первых, я должна сказать, что ко мне вернулась память. Я помню все события прошлого года, вплоть до аварии.

— Тогда, я полагаю, уместны поздравления.

Мейва сделала глубокий вдох и продолжила:

— Я понимаю, какое мнение у вас сложилось обо мне, синьора. Я, как вы не раз проницательно замечали, никто, а Дарио очень богат.

— Чего ты добиваешься, Мейва? Просишь у меня прощения за свои недостатки? — поинтересовалась Селеста ледяным тоном.

— Нет, — твердо сказала молодая женщина. — Я не сделала ничего, за что мне нужно извиниться перед вами. Я родила вам красивого внука, а он в полной мере может компенсировать ваше недовольство его матерью.

— Тогда почему ты здесь?

— Чтобы прояснить ситуацию раз и навсегда. Я не претендую на то, чтобы быть с Дарио на равных в плане происхождения или образования, но я не глупа и, безусловно, не стыжусь своего воспитания. Я знаю, что хорошо, а что плохо, и я люблю играть честно.

— И поэтому теперь ты изливаешь мне душу?

— Поверьте, что между мной и Ивом Готье ничего не было. Случилось так, что мы оба родились в Канаде, и это наша единственная связь. Я люблю Дарио. Я полюбила его в тот день, когда встретила, и так будет всегда. У нас были непростые времена, но мы по-прежнему вместе, и я не позволю, чтобы кто-то встал между нами… Даже вы, синьора.

— Хорошо. Это все?

Неужели в глазах свекрови промелькнуло уважение? Воодушевленная, Мейва продолжила:

— Не совсем. Если мой сын в один прекрасный день приведет в дом беременную незнакомку, я очень сильно занервничаю. Мне в голову могут прийти такие слова, как «охотница за богатством», «аферистка», «карьеристка». Я уверена, что они приходили и в вашу голову.

— Тогда у нас есть хоть что-то общее, — заметила Селеста.

— Мы обе любим Дарио и Себастьяна. Я не прошу любить меня, но надеюсь, что мы сможем забыть наши разногласия и наладить более тесные отношения, основанные на взаимном уважении, если не на любви.

— Я не представляю, как это может произойти. — Селеста произнесла это так уверенно и бескомпромиссно, что все мужество Мейвы сошло на нет. — По крайней мере, — добавила она, и в ее тоне появился некий намек на оттепель, а губы почти расплылись в улыбке, — пока ты будешь продолжать называть меня синьора Костанцо.

«Она хочет, чтобы я называла ее мамой? В один прекрасный день — может быть, — подумала Мейва, — но не сейчас. Еще слишком рано».

— «Мама» — немного преждевременно, конечно, — продолжала свекровь, словно прочитав мысли Мейвы, — а вот Селеста — в самый раз. Ты не против?

Мейвы не было больше двух часов. Дарио метался по коридору, как будто ожидал появления тройни. Он никогда бы не оставил жену один на один с Селестой.

Дарио любил свою мать, но не сомневался в ее способности выставить даже самого интересного человека полным идиотом, если она так решила. И хотя Мейва не была идиоткой, под темно-синим пиджаком и юбкой скрывалась хрупкая ранимая женщина.

Когда она наконец появилась в пентхаусе, то заявила, что расскажет все позже, а сейчас хочет как можно скорее добраться до аэропорта и увидеть своего сына. Так как Дарио хотел этого не меньше, чем жена, то распорядился подать машину.

Мейва села на заднее сиденье и с улыбкой Моны Лизы одернула юбку. Стиснув зубы, Дарио с трудом обуздал свое нетерпение. Но когда минут через десять они выехали на шоссе и осталась всего пара километров до аэропорта, Дарио не выдержал:

— Ты так и будешь держать меня в неведении?

— Да, — ответила она дерзко. — Теперь моя очередь хранить секреты.

— Ну, мне-то ты можешь сказать. Ничего страшного не случится.

Она успокаивающе похлопала мужа по руке:

— Ты видишь кровь?

— Нет, но я и не ждал, что будет кровь. Моей матери не нужен нож, чтобы проткнуть кого-нибудь насквозь. Она способна разрезать тебя одним взглядом.

— Много лет назад я научилась отражать такие атаки. Ты должен был бы знать это.

— Я начинаю сомневаться, что знаю хотя бы половину всего. Когда моя застенчивая жена превратилась в храброго воина?

Мейва наклонилась и поцеловала его в щеку:

— Когда муж сказал, что любит ее.

— Как я мог не сказать? — удивился Дарио. — Ты сокрушила меня, моя любимая Мев. Я не знаю другого человека, у которого было бы такое большое сердце, и благодарю Бога, что он подарил мне сокровище. Я был слеп и не осознал с самого начала, насколько мне повезло.

— Не важно, с чего ты начал, важно то, что получилось в итоге, — сказала мудрая Мейва. — Мы вместе, и скоро с нами будет наш сын. Для меня это значит больше, чем что-либо. Расскажи мне о нем, Дарио. Какой он сейчас? Поменяли ли его глаза цвет? И по-прежнему ли у него много волос?

— Наш Себастьян вырос, как и следовало ожидать, и у него появились еще два нижних зуба и один сверху. Он учится ползать. У него твои голубые глаза, а темные волосы курчавятся, как никогда.

— Не могу дождаться, когда увижу его. — Молодая женщина помолчала. — Как думаешь, он узнает меня?