Сквозь фиолетовые глаза - [32]

– Прямо сейчас? Не слишком хорошо. – Она поморщилась, словно от внезапной боли. – Дэн, расскажи мне какой-нибудь случай из твоей жизни. Что-нибудь хорошее – что-нибудь, что тебе нравится.

Вопрос застал его врасплох.

– Ну... есть много вещей...

Поначалу ничего не приходило на ум. Последние два года вряд ли можно чем-то похвастать: суд, перевод в Квантико, развод со Сьюзен... и все остальное. Он прокручивал воспоминания, пока не наткнулся на последнюю хорошую вещь, которую мог вспомнить.

– Прошлая весна была для меня тяжелым временем: развод и все такое. – Дэн прочистил горло, желая, чтобы на языке не было лукового привкуса. – К тому времени я переехал в Вирджинию и никого там не знал, кроме людей, которых встречал на работе. Мой брат Сэм понял, что мне не с кем встретить Пасху, поэтому пригласил меня провести выходные с его семьей в их доме на берегу озера Клер в Северной Калифорнии. Когда я приехал, оказалось, что он пригласил еще и родителей. Думаю, он хотел сделать мне сюрприз. – Дэн рассмеялся. – Поскольку мама и папа заняли спальню для гостей, меня положили на кушетку в гостиной. Но я не возражал – это напомнило мне времена, когда я ночевал у бабушки и дедушки.

В любом случае, я поздно туда приехал – я мог лететь только вечерним субботним рейсом, а дом Сэма находится примерно в двух часах езды на машине от аэропорта Сакраменто, – но моя маленькая племянница Тина не ложилась спать, чтобы дождаться меня, и настояла, чтобы мы тем же вечером раскрасили пасхальные яйца. – Засмеявшись, он вытер глаза рукавом. – И вот мы – я, Тина, мама, папа, Сэм и его жена Лиз – красим сваренные вкрутую яйца в одиннадцать вечера; Пасха на следующий день. Думаю, мои пальцы еще неделю оставались сиреневыми.

На следующее утро они оставили меня спать, а сами пошли в церковь. Позже Лиз рассказала, что Тина чуть было не захихикала, на цыпочках проходя мимо меня, пока я храпел на диване. Я встал к тому времени, когда они вернулись, и мы все пошли в маленькую кофейню на большой пасхальный завтрак. После этого я должен был ходить за племянницей с пасхальной корзинкой, когда она собирала пластиковые яйца, которые спрятал для нее во дворе Сэм. Вечером мы с папой сидели на причале и рыбачили. Мы почти не разговаривали и не поймали ни одной рыбки, но это было неважно. Потом у нас был пасхальный обед, и никто не спросил меня ни о разводе, ни о том, как шли дела на новой работе. – Дэн сглотнул, обнаружив, что во рту пересохло. – И тогда я понял, что независимо от того, что, я сделал, от того, насколько плохо я поступил... эти люди никогда не отвернутся от меня.

Он уставился в пустоту, забыв про лежавший перед ним на сплющенных бумажных пакетах недоеденный чизбургер.

– Здорово, должно быть. – Пружины кровати Натали заскрипели, когда она сменила позу. – Пасха. Ты веришь в это?

– Хммм? Ты о чем?

– Ну, ты знаешь: перерождение, воскрешение, все такое.

Дэн ощутил отдачу Т-38 в руке, увидел ватную куртку на кровоточащей груди мужчины и смотрящее на него непонимающее лицо.

– Боже, надеюсь, что это так. – Он посмотрел на Натали, лежавшую на боку с закрытыми глазами. – А ты что думаешь?

Она долго не отвечала, и Дэн подумал, что Натали заснула.

– Я слышала истории о людях, которых нельзя вызвать, – наконец сказала она. – О тех, чьи души не могут вызвать фиолы, о тех, кто уходит туда, докуда мы не можем дотянуться.

– Ты веришь в эти истории? – Дэн вгляделся в свои ладони, словно стараясь прочитать будущее. – Я имею в виду, что где-то должны быть счастливые души, так?

– Не знаю. – Казалось, вопрос озадачил ее. – Мне никогда не доводилось разговаривать со счастливыми.

Дэн не знал, что на это ответить, поэтому тихонько завернув чизбургер и фри, выкинул их в мусорное ведро. Он собирался пойти в ванную, чтобы почистить зубы, когда Натали его снова окликнула:

– Спасибо. За то, что поделился своей Пасхой.

Он задержался у двери, улыбнувшись ей в ответ.

– Спасибо, что напомнила мне о ней.

Когда мужчина вернулся, женщина уже тихонько посапывала. Тем не менее он оставил для нее свет включенным.

* * *

Некоторое время спустя Дэну приснился кошмар.

Он стоял в аллее. Лампочка в проволочном каркасе над дверью сияла с неестественной яркостью, ее белизна ослепляла, будучи в то же время холодной. Филлипса и Росса нигде не было видно; улица была пустой, за исключением фигуры, стоящей спиной к Дэну с опущенной головой.

Посмотрев вниз, Дэн увидел, что фигура стоит в поблескивающей луже крови. На незнакомце была грязная куртка и джинсы, похожие на те, в которых был убитый ими человек, но когда он поднял голову, лампа осветила белую кожу его лысой головы.

Хотя все инстинкты кричали Дэну «Беги!», неизбывность кошмара заставила его подойти к фигуре. Эхо аллеи превращало его шаги в произносимые шепотом обвинения.

Фигура повернулась – это была Натали. Ее черты носили отпечаток другого лица, глаза светились ледяным негодованием. Дэн остановился, когда она подняла руку, направив на него пистолет. Это был его собственный Т-38.

– Ты украл мою жизнь, – сказала она низким голосом, которого он никогда не слышал раньше. Однако он понял, кому принадлежал голос, даже до того, как фигура разрядила оружие ему в грудь...