Сквозь бурю - [7]

ЧЕЛОВЕК В МОРЕ!

Как неожиданно все меняется на море! Только что стояла тихая, почти безветренная погода, ни единого облачка на небе. Но вот внезапно подул ветер, пригнал сперва целые стаи маленьких облаков, а потом тяжелые серые тучи. Все быстрей и быстрей катятся из морской дали к берегу свинцово-серые волны, большие и грозные.

Мальчики вскочили и стали торопливо натягивать штаны и рубашки.

— Поедемте домой, страшно здесь становится. Смотри, как ветер разыгрался! Волны все выше заливают берег, того и гляди, попадем в грозу и ливень, — сказал Сейтимбет.

— Вот еще выдумал! — насмешливо отозвался Кутлымурат. — Опять струсил? Ветра испугался? Мой папа говорит, что при таком ветре хорошо идти под парусами… Поедем домой вечером, а сейчас давайте собирать ракушки. Как ты думаешь, Нагым?

Нагым молчал. Поднявшись на песчаный холм, он пристально вглядывался в море. Сложив козырьком над глазами ладони, он пытался что-то рассмотреть.

Сейтимбет и Кутлымурат подбежали к нему и стали смотреть в ту сторону, куда напряженно вглядывался Нагым.

— Ты что там ищешь? — нетерпеливо спросил Сейтимбет. — Давай побежим домой!

Нагым укоризненно посмотрел на него:

— Глаза-то у тебя есть? Смотри получше! Вон там, со стороны острова Ырза-атау, что-то движется. Кутлымурат, а ты не видишь?

Сначала Кутлымурат ничего не мог разглядеть. Но через несколько минут он увидел какой-то черный предмет, плывущий по волнам.

— Может, кабан? — тревожно проговорил он.

Нагым и Сейтимбет не проронили ни слова. В самом деле, а вдруг это дикий кабан?

Нагым вспомнил рассказы дедушки Айдоса: кабаны часто переплывают с одного островка на другой в поисках пищи или попав в какую-нибудь беду; спасаясь от пожара или от более сильного зверя, дикие кабаны стаями покидают свое лежбище… Вообще на безлюдном Мерген-атау всякая неожиданность может приключиться, думал Нагым. Ему несколько раз довелось видеть плывущих кабанов. Но сейчас, пристально вглядываясь, он заметил в движении черного предмета что-то необычное: он не плавал, его просто носило по морю. Огромные волны то высоко поднимались, то швыряли его с размаху вниз.

— Нет, ребята, это не кабан, — сказал наконец Нагым. — Здесь что-то другое. Подойдем ближе к берегу, там лучше рассмотрим.

— Я не пойду, — заупрямился Сейтимбет, — бежим лучше домой! Если это не кабан, так джинн или черт. Скорей домой!

Нагым и Кутлымурат хмуро и осуждающе посмотрели на товарища. Он смутился, стал прятаться за спину Нагыма, захныкал:

— Вот увидите, беда будет… Это плохо кончится…

— Если ты так боишься, беги домой, — сказал Нагым, — мы тебя не держим.

— Не пойду я один.

— Тогда иди с нами и помалкивай, а то…

Сейтимбет замолчал. Он часто вздрагивал и все норовил держаться за руку Нагыма.

Между тем черный предмет стремительно несло к берегу. Нагым неожиданно громко закричал:

— Это лодка! Человек, человек в море!

В первую минуту мальчики растерялись и молча глядели друг на друга.

— Пойдем, — сказал решительно Нагым. Голос его прозвучал очень тихо, как будто он чего-то опасался.

— Я с тобой, — почему-то тоже тихо проговорил Кутлымурат.

На берег выбросило разбитую лодку, и набежавшая волна уже не утащила ее назад в море. Теперь, в десятке метров от них, ребята хорошо разглядели: человек! Они бегом бросились к нему; войдя в воду, ухватились за борт лодки и вытащили ее на берег. Человек цепко держался за лодку.

Голова его была откинута назад, глаза закрыты, длинные волосы спутаны, губы крепко сжаты, казалось, для того, чтобы не глотать воду; ситцевая рубаха на нем вся изорвана.

Потрясенные увиденным, мальчики действовали безмолвно. Втроем они вытащили лодку подальше на берег, разжали пальцы человека, конвульсивно сжимавшие доску, и осторожно положили его на песок.

Нагым уверенно стал оказывать помощь пострадавшему. Прежде всего он сделал ему искусственное дыхание — поднимал и опускал его руки, растирал ему грудь. Из носа и рта человека полилась вода — видимо, он много ее наглотался. Через некоторое время появились признаки жизни, он начал стонать.

Только теперь ребята разглядели, что неизвестный весь изранен. На теле виднелись следы порезов, как будто неглубоких, но их было много.

— Похоже, что его изуродовали ножом, и, наверно, очень острым, — сказал Нагым. — Три года тому назад мы с дедушкой Айдосом нашли в поле человека, который тоже был изранен ножом. Это наш пастух. Он потерял тогда много крови. А у этого человека вода смывала и смывала ее… Наверно, он, бедняга, тоже потерял много крови.

— Что же теперь делать? — спросил Кутлымурат.

— Сам не знаю. Раны того пастуха мы с дедушкой Айдосом засыпали золой от сгоревшего куска кошмы. А что теперь надо сделать, не знаю.

Пока мальчики в нерешительности стояли около распростертого на песке незнакомого человека, солнце стало клониться к закату. Из разорванных облаков оно выглядывало уже не такое жаркое, как днем.

— Смотри, Нагым, как низко стоит солнце. Надо ехать домой. Бабушка ругать будет, если я до темноты не вернусь, — сказал Сейтимбет.

Нагым помолчал. Потом поднял голову и решительно ответил:

— По-твоему, выходит, можно бросить человека без помощи? Нет, нельзя оставлять его здесь. Он может умереть от потери крови. Мы должны взять его с собой и доставить к дедушке Айдосу. Только договоримся: ни-ни, никому ни слова. Никто не знает, что здесь произошло, и никто, кроме дедушки, знать не должен. Поняли? Согласны?