Сквозь бурю - [23]

— Он сказал, что сперва поедет на Ержан-атау. Там должен быть Тагай. Ловить рыбу будут вместе… А сейчас умойся, внучек, и отдохни с дороги. Я мигом соберу тебе что-нибудь поесть. А завтра ты надумаешь, как быть.

— Нет, бабушка. Я сейчас сбегаю к рыбакам и разузнаю, кто сегодня вечером или завтра на рассвете уходит в море.

— Чего ты так торопишься? Успеешь еще и завтра.

— Я сейчас только сбегаю на минутку к Кутлымурату. Вдруг его отец Кутым выйдет в море еще сегодня, тогда я с ним сразу и уеду.

— Побыл бы ты со мной хоть немного…

— Только сбегаю к дяде Кутыму. Потом уж буду сидеть с тобой сколько хочешь.

Видя, что упрямого мальчика не удержать, Нурбике сдалась.

«В самом деле, — думала она, — Нагым прав, в бескрайнем море человек может и без вести пропасть. Да и мало ли что может случиться в море, когда ты один… Не приведи аллах!.. Конечно, Нагыму надо ехать не задерживаясь».

— Как ты повзрослел, внучек. Хоть и не джигит еще, но слова твои и мысли радуют меня. Сходи к рыбакам и возвращайся скорее поесть и отдохнуть.

Уже на бегу Нагым обернулся и крикнул:

— Я скоро, бабушка!

Кутыма мальчик застал за приготовлением к отъезду.

— Всё бегом да бегом… — радушно встретил он Нагыма. — Здравствуй, здравствуй! — Он улыбаясь смотрел на мальчика и поглаживал свои длинные усы.

Все необходимое в дорогу Кутым собирал сам. «Жена и дети не должны видеть тебя перед отъездом по серьезному делу, а то не будет тебе удачи», — обычно говаривал он.

И на сей раз, как всегда, сам укладывал в дорогу одежду, снасти, еду. Жены и сына не видно было поблизости. На это время Кутым отсылал их из дома.

— Собираетесь на Ержан-атау? — спросил Нагым.

— Да, милостью аллаха, собираюсь.

— Возьмите меня с собой.

— Поможешь рыбачить?

— Не могу обещать, дядя Кутым. Там дедушка Айдос сейчас должен быть. Хочу к нему поехать вместе с вами.

Кутым удивился:

— Разве Айдос туда поехал? А я думал, что там никого нет, кроме Тагая.

— Дедушке Айдосу тоже нужна рыба.

— А кто говорит, что не нужна. Раз ты хочешь помочь дедушке, так и быть, возьму тебя с собой. Только я ухожу очень рано. Переночуешь у меня, а утром чуть свет тронемся.

— Хорошо, дядя Кутым. Большое спасибо! Я только сейчас сбегаю к бабушке, скажу, что еду с вами, и возьму что полагается в дорогу.

— Ладно, беги. Да не засиживайся там у бабушки за пирогами! — засмеялся Кутым.

«Чего он смеется, — с досадой подумал Нагым, — будто не знает, что у нас никаких пирогов нет. Хорошо, если пара лепешек найдется».

Чуть забрезжил рассвет, Кутым с Нагымом были уже на ногах.

Когда они пришли на берег, оказалось, что старая Нурбике уже ждала их там.

Она тихо плакала, провожая Нагыма. Ей теперь почему-то казалось, что уходит в море не мальчик, а джигит.

— Береги дедушку. Помни, что силы у него уже не те.

— Знаю, бабушка. Не плачь. Лучше думай о том, что с ним я, его внук, что я уже большой и сильный. И тогда ты не будешь тревожиться.

— Хоть ты и сильный, все равно буду тревожиться за тебя и за дедушку…

Нурбике обняла Нагыма, стала целовать его лицо, глаза. Мальчика глубоко тронула эта грустная материнская ласка. Он чувствовал, как вздрагивают теплые руки Нурбике. Губы его задрожали, и он опустил голову, чтобы никто этого не видел.

…Всю дорогу до Ержан-атау Нагым был молчалив и задумчив. Кутым несколько раз заговаривал с ним, пытаясь втянуть мальчика в беседу. Нагым отвечал односложно и нехотя, хмуро, исподлобья поглядывая по сторонам и сильно налегая на весла. Кутым смотрел на него и размышлял: «Трудна сиротская доля; наверно, поэтому мальчик такой угрюмый. Нелегкий характер будет у него, когда вырастет… О чем он теперь думает?..»

Не раз бывал Нагым на этом островке вместе с дедом Айдосом, обегал его вдоль и поперек, знал здесь каждый кустик. Без труда отыскал он Тагая, который совсем недавно проводил Айдоса и теперь собирался снова устанавливать сети в укромном месте, где всегда бывало много рыбы.

Тагай обрадовался, увидев Нагыма:

— Вот хорошо, что ты приехал! Вместе порыбачим. Кто тебе лодку дал?

— Меня дядя Кутым привез. Он там, на берегу. А где же дедушка, Тагай-ата? — спросил мальчик, оглядываясь по сторонам.

— Уехал в Муйнак.

— Уже уехал… — разочарованно протянул Нагым. И тут же на его лице отразилось нетерпение. — Давно? Далеко он теперь отсюда?

— Недавно. Во-он за теми камышами, — старик протянул руку, указывая, в каком направлении уехал Айдос, — вряд ли он успел далеко отъехать. Сам понимаешь, немолод дедушка, не гребет он, как молодой джигит.

Нагым, прищурив глаза, пристально смотрел в ту сторону, куда показывал Тагай, и, казалось, глазами измерял расстояние.

— Тагай-ата, дядя Кутым останется здесь на острове рыбачить. Помоги мне на лодке добраться к дедушке. Мы еще успеем его догнать. Грести я буду сам, а вы потом вернетесь обратно. Не могу же я оставить его одного в море! Прошу вас, Тагай-ата, — добавил он уже задрожавшим голосом, — бабушка Нурбике тоже просит…

Тагай не сразу ответил. Он был охвачен противоречивыми чувствами. Слова мальчика глубоко тронули его — обрадовали как-то и огорчили. «Так поступил бы сын Айдоса, будь он жив, — думал он. — По всему видно, что Нагым заменил ему умершего сына. Хороший мальчик, с характером, смелый, работящий и любит стариков… Радоваться надо, а я все не могу забыть детей Айдоса, как горька была потеря каждого…»