Скульптор-экстраверт - [6]
После новоселья Диана переселилась из Москвы за город. С этого момента я общался по большей части с ней, а с генералом лишь изредка здоровался, пожимая ему от случая к случаю руку при встрече на улице.
– Здрасте…
– Здрасте…
– Как дела?
– Да ничего особенного, все по-прежнему.
– До свидания.
– И вам до свидания…
При этом Диану и генерала мне практически не доводилось видеть прогуливающимися вместе под руку, когда я все-таки встречал их за воротами…
В один из будних летних и солнечных дней я вместе с женой вышел за калитку, для того чтобы пройтись с хорошим душевным настроением по хорошей солнечной погоде – лета замечательного. Солнце палило, глаз к небу не поднять. Отовсюду, со всех полей доносилось щебетанье птичек. Повсюду жужжали шмели, прыгали кузнечики и порхали бабочки. На небе же ни единого облачка. Пронырливый ветерок то и дело залезал мне под футболку, освежал приятной прохладой мое разгоряченное тело и устремлялся далее, обдувая собой поля, деревья, стрекоз и все, что только не попадется ему по пути, под руку.
Как только мы поравнялись шагом с генеральским домом, раздался оглушительный звон, соседская калитка распахнулась и на дорогу вышла Диана, а следом из-за КПП показался и сам генерал. (Генерал все-таки не смог отказать себе в удовольствии и выстроил свои ворота с калиткой, точь в точь как КПП перед входом в воинскую часть). Как только я увидел пред собой супругов Григорьевых, то первым же делом поздоровался с Дианой:
– Здравствуйте, Диана. Диана кивнула мне в ответ:
– Здравствуйте.
В это же самое время моя супруга уже успела подскочить к Олегу Ивановичу и расцеловывалась с ним в щечки… Мы с Дианой посмотрели друг на друга и в некотором недоумении немного сдвинули губы и одновременно с этим пожали плечами…
После того как генерал и Катерина облобызали друг дуга, я протянул генералу руку.
– Здравствуйте, Олег Иванович.
– Здравствуйте, здравствуйте… Вадим…
– Здравствуйте, Диана…
Диана же на приветствие Кати ровным счетом никак не отреагировала, но со стороны это выглядело так, что вроде как и поздоровалась.
– Вадим, что на прогулку решились, по такой-то жаре?
– Да на озеро решили сходить, погода хорошая! – Катя поспешила с ответом…
Я же закрыл открытый рот, словно что-то проглотил.
– Пойдемте вместе, мы тоже с Дианой на озеро решили прогуляться.
– Пойдемте! – Катерина с радостью приняла приглашение… Мы с Дианой промолчали, а стало быть и согласились, и присоединились к прогулке генерала и Кати…
Мы прошли метров пятнадцать вперед, справа показался дом Клары, соседки Олега Ивановича. Этот дом заполыхает через три года огнем и сгорит чуть ли не дотла. И в следующие десять лет над участком Клары будет возвышаться лишь пятнадцатиметровая одинокая кирпичная труба. Это все, что останется от ее роскошного дома, не считая устоявшего под натиском огня монолитного бетонного фундамента…
Пройдя еще полсотни метров, мы поравнялись с домом Гургеновича. Гургенович первым поселился в этих краях, первым начал строить свой дом и первым его построил. Строил он его десять лет, а как построил, так через два года и умер…
Мы шли молча. Я и Диана невдалеке друг от друга. Слева от нас и чуть впереди, сложив руки на груди, шествовала Катерина… Генерал же к этому времени оторвался от нас и браво вышагивал струнным шагом, опережая нас метров на десять. Он пружинил шагами, улыбался себе на уме, и чувствовалось, что у него зародилась какая-то нездоровая идея в голове…
– Вадик, ну чего ты все время молчишь?
Это Катерина отыскала меня в конце строя и оторвала тем самым от моих наблюдений за генералом… Я поднял голову и хотел было начать разговор и сказать какую-нибудь сущую безделицу для поддержания разговора в строю, но сразу же поймал на себе сочувственный взгляд Дианы, много о чем говоривший мне… Ни она, ни я не нуждались в разговорах, нам и так была в меру комфортна наша молчаливая прогулка… Но Катерина не унималась, как только мы поравнялись с полем, сплошь усеянным ромашками, она опять напомнила нам с Дианой о себе:
– Вадик, ну чего ты молчишь?
Я раскрыл рот и хотел…
Но в это самое время генерал, который уже успел оторваться от нас метров на тридцать, неожиданно соскочил с дороги и побежал по полю. Олег Иванович бежал по полю, высоко закидывая кверху ноги, сверкая пятками и кланяясь в пояс каждой полевой ромашке, попадавшейся ему на пути… Подул порывистый ветерок, бейсболка, прикрывавшая глаза генерала, слетела с его головы и упала на высокую полевую траву. Тень от ее козырька перестала падать на его загоревшее лицо и скрывать от меня счастливые и полные юношеского задора глаза, уже далеко не молодого мужчины. Генерал словно сбросил с плеч прожитые годы и бегал по полю как мальчишка, собирая в свои руки букет из полевых ромашек. Он пробегал два – три метра, спотыкался, поднимался, подбегал к очередному цветку, склонялся над ним, срывал и прикладывал к букету и бежал дальше за следующим цветком с беленькими лепестками, которыми было усеяно все поле. Собрав букет, Олег Иванович вернулся за бейсболкой, поднял ее с травы, одел на голову и устремился к нам на проселочную дорогу. Еще через доли минуты он торжественно вручал букет из ромашек своей жене… Диана взяла молча букет, улыбнулась губами и не проронила ни слова… Улыбка вмиг слетела с лица генерала, он погрустнел, осунулся и сразу же обрел свои истинные годы…
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.