Скульптор-экстраверт - [2]
Диана в такие моменты моих откровений глубокомысленно улыбалась, прикрывая свои веки и выпуская дым после очередной затяжки, но не как обычно это бывает сплошь и рядом средь заядлых курильщиков – сквозь едва приоткрытый рот, а через нос двумя тонюсенькими белыми струйками. При этом она слегка, но в то же время и значительно постукивала сигареткой о пепельницу, стряхивая в нее пепел. Весь ее внешний вид давал мне понять в этот момент:
– Поживи с мое, мальчик, тогда узнаешь как! Познакомился же я с генералом на стыке тысячелетий, на рубеже двух веков, на историческом изломе. Не часто одно тысячелетие сменяет другое, а оттого и излом исторический. Мы практически в одно и то же время купили соседние земельные участки под строительство загородных домов. Олег Иванович был человеком роста приземистого – ближе к метру шестидесяти, выправка в нем выдавала человека военного, в разговоре со мной он был учтив с раза первого.
– Олег Иванович, – генерал немного наклонил голову в знак приветствия и протянул мне руку.
– Вадим… – я столь же учтиво поклонился генералу и пожал протянутую мне руку.
– Что же, надеюсь, мы будем соседями добрыми и хорошими, а также я надеюсь и на то, что у нас с вами в общем заборе будет калитка, через которую мы будем ходить друг к другу в гости без излишних на то церемоний и без стука в дверь.
– Я только за.
– Забор между нами предлагаю сделать прозрачный и невысокий, метра в полтора по высоте, и из штакетника.
– Что же, хорошо, мы с женой только за, ничего против не имеем. Олег Иванович говорил со мной короткими фразами, чеканя каждое сказанное им слово.
В этот солнечный день он был одет на западно-штатовский манер… Кроссовки, джинсы, футболка с короткими рукавами, бейсболка с широким и вытянутым козырьком. Темных солнечных очков генерал не носил, он не отдавал им своего предпочтения. Очки ему заменял козырек кепки, бросавший тень от солнечных лучей не только на его глаза, но и на все его лицо, вплоть до губ и подбородка. Он был подвижен и спортивен, тщательно выбрит, легко сгибаем и разгибаем в пояснице, просто брависсимо… По возрасту он выглядел на годы свои, но за спиной у него было три инфаркта, а впереди его вскоре поджидал и четвертый…
– Вадим, вы кем служили в армии?
– Нач. вещем.
– А где?
– В Коврове, в танковой дивизии с 1985 по 1987 год, мы в Ковров с Катей через месяц после свадьбы приехали.
– У вас комдивом Щурый был тогда… Да?
– Да, Щурый, именно он. А вы знали его?
– Конечно знал, как не знать, и достаточно неплохо знал!!! Олег Иванович в этот момент улыбнулся со значительным выражениям лица. Улыбнулся так, как будто вспомнил о чем-то далеком и до боли знакомом и родном.
– Олег Иванович, а вы как в армию попали?
– По призванию, я с юности мечтал военным стать…
– И как, не жалеете?
Я к тому времени знал о его трех инфарктах, да и за Щурым мне приходилось порой наблюдать. За внешностью двухметрового богатыря с кулаками с пивную кружку скрывался человек до крайности раздражительный, холерик с четырьмя инфарктами за своей спиной.
Услышав от меня такой вопрос, Олег Иванович посмотрел на меня недоуменным взглядом. Он точно не понял моего вопроса и застопорился с ответом. Скорее всего, он первый раз в жизни слышал для себя нечто подобное. И о чем здесь, собственно говоря, жалеть? Генерал сдвинул брови, он ничего не понял. Вместо ответа он безразлично посмотрел сквозь меня и промолчал. Возникла неловкая пауза… Я не знал, как продолжить наш разговор, не знал, как выкрутиться, выпутаться из этой истории и с чего начать следующую фразу.
Пауза уж совсем затягивалась и принимала неприличный оттенок в общении двух доброжелательных соседей. Я посмотрел в лицо генералу и, к сожалению своему, еще больше растерялся. Генерал даже не вздрогнул. В это время он уже смотрел мне пристально в самые глаза, словно прощупывая меня насквозь. Мне от этого взгляда стало несколько не по себе…
Я стушевался и посмотрел себе под ноги. Я ковырял взглядом землю под ногами и перебирал в уме все возможные варианты коротких и доступных фраз, которые позволяли продолжить разговор. Я буквально готов был провалиться сквозь землю… И зачем я задал ему этот тупой вопрос? Не жалеете… Какого хрена?
Откуда мне было тогда знать, насколько трепетно относится генерал к выбору профессии военного. Как я мог предугадать, что столь невинный вопрос, заданный мною между делом, вызовет в нем столь неоднозначную реакцию. Наконец, я созрел и продолжил:
– Олег Иванович, вы меня не так поняли, я в том смысле не жалеете, что тяжела ноша, в смысле служба армейская.
– Ну и что, что тяжела, что из этого… Вадим? Сказав это, генерал окончательно смолк…
Я стоял перед генералом, словно парализованный в словах, не зная вовсе, что сказать ему в этот раз в ответ.
Он меня не понимал и явно не стремился к этому. И я его не понимал, что здесь такого? На что здесь можно обидеться, чем я ему так не угодил своими словами… Мы говорили с ним о разных вещах и на разных языках… И поэтому я перестал повторять как попка один и тот же вопрос в разных вариациях. Все равно он меня не поймет, а обидеться-таки может… Я вывернул запястье, поднял руку и посмотрел на часы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Рассказ был написан для сборника «1865, 2015. 150 Jahre Wiener Ringstraße. Dreizehn Betrachtungen», подготовленного издательством Metroverlag.
Проза Ильи Крупника почти не печаталась во второй половине XX века: писатель попал в так называемый «черный список». «Почти реалистические» сочинения Крупника внутренне сродни неореализму Феллини и параллельным пространствам картин Шагала, где зрительная (сюр)реальность обнажает вневременные, вечные темы жизни: противостояние доброты и жестокости, крах привычного порядка, загадка творчества, обрушение индивидуального мира, великая сила искренних чувств — то есть то, что волнует читателей нового XXI века.