Скрытый ужас - [21]
Она узнала почерк, но не слова.
– Он писал на другом языке? Что это? Я не узнаю букв.
– Это не просто язык, – сказал Дрибнер. – Это шифр. Похоже, многие в Академии заняли враждебную позицию по отношению к его последним достижениям – особенно с тех пор, как Финч стал всем здесь заправлять. Эти двое никогда не ладили. Подозреваю, это одна из причин, почему Соколов так и не вернулся в Академию – по крайней мере, как полагается. Но хотя Финч и остальные вставляли палки в колеса его исследованиям, он их продолжал, пользуясь шифром – ключ к которому доверил мне, чтобы я и только я мог читать его записи и продолжать работу.
Билли проглядела страницы. Шифр был смесью слов, цифр и символов, которые больше напоминали математику, чем грамматику. Определенно, это не разгадать без ключа.
– Финч боялся, да? – Билли подняла взгляд на Дрибнера. Исхудавшее лицо старика подсвечивал пульт, отчего тени на нем становились еще темнее. – И до сих пор боится, – прибавила она. – Боится магии и древности.
Дрибнер фыркнул.
– Финч – дурак. И ты права, он боится, – он перевернул книгу и начал листать с конца. Тут Билли увидела несколько схем хорошо известных ей предметов – костяных амулетов и рун. Наброски были очень точными и сопровождались новыми заметками на сложном шифре.
– Соколов стал одержим Чужим и его магией. Он сумел собрать немалое количество вещей, которые Аббатство Обывателей назвало бы «еретическими», – Дрибнер замолк и рассмеялся. – Без Аббатства и смотрителей кто скажет, что еретическое, а что нет?
Билли протянула руку и сама перевернула несколько страниц, просматривая каталог.
– Соколов собирал артефакты?
– Амулеты, руны. Большинство пришло из коллекции человека по имени Норкросс, который имел частный музей где-то в центральном Гристоле. Там случился пожар – уже, пожалуй, около года тому назад. Норкросс погиб, а большая часть его коллекции стала пеплом, но Соколов воспользовался своими обширными контактами, чтобы получить хотя бы часть уцелевших экспонатов. Он верил, что пожар пережили и другие артефакты, которые забрали из руин и перевезли в Морли неизвестные лица.
– Ладно, – сказала Билли. – И что Соколов узнал с помощью этих вещичек?
Дрибнер снова пролистал книгу.
– Ну, немало – кое-что любопытное, кое-что нет. Признаюсь, мне еще предстоит расшифровать его записки до конца, и вполне возможно, тут не хватает тома-другого. Но тем не менее, основываясь на ранних исследованиях, Соколов разработал систему приборов для измерения сверхъестественного, так сказать, – Дрибнер показал на пульт и рамы, окружающие разлом. – Как видишь, я продолжал эту разработку с некоторыми модификациями.
Билли начинала понимать.
– То есть с помощью инструментов для измерения сверхъестественного ты можешь измерить разлом?
Губы Дрибнера шевелились, словно он повторял ее слова про себя, чтобы найти ответ. Потом его глаза расширились, и он кивнул.
– Проницательный ум, как я и сказал. Очень проницательный.
– И что ты открыл?
Дрибнер показал на разлом.
– Если ты права, разломы сдвигаются, пока Бездна отходит от мира. Или, возможно, сдвигаются – не совсем то слово. Лучше сказать «отрезаются». Пока Бездна отрезается от нашего мира, она вредит ему, и этот вред со временем только усилится. Более того, разломы связаны между собой. Это не отдельные явления, а части единого целого. В конце концов разломы почти наверняка соединятся, и тогда придет конец всему сущему.
Билли присвистнула сквозь зубы.
– И как это остановить? Сколько у нас времени?
Дрибнер всплеснул руками от досады:
– Последнее мне еще предстоит определить. А как остановить – для этого мне и нужна ты.
– Я?
– Да, ты, юная леди. Ты уникальна. Чужой пал и забрал свою магию с собой. О, разумеется, есть и другая магия – о да, я видел, что натворил молодой смотритель у аптекаря, – но когда гибнет одно божество, его место спешат занять другие. Без Чужого те, кто несет его метку, больше с ним не связаны и теряют силу, – Дрибнер ткнул пальцем в Билли. – Но ты… ты другая. Тебя никогда не метили, но все же ты связана с Бездной – больше любого из тех, кто носит метку Чужого. Потому ты полезна для предстоящего нам дела.
Билли сложила руки на груди и подступила к разлому. Он переливался за инструментами Дрибнера – пылающий, немой огонь. Когда она вгляделась, почувствовала притяжение в Осколке, а в голове снова зашумело.
– Но, – говорил Дрибнер у нее за спиной, – я вынужден настаивать, чтобы ты отказалась от «Мечты Дурака». Последствия могут быть болезненными, но тебе нужно позволить тем своим частям, что принадлежат и Бездне, притянуться к ней целиком. Трава заглушает не только твои чувства, но и связь с Бездной. Чтобы быть полезной в этом деле, тебе нужно совершенно очистить разум. Только тогда потенциал твоих уз нам пригодится в полной мере.
Она обернулась к старику, пока ощущение угасало.
– Ну, ладно. Если я связана с Бездной и чувствую наличие ее разломов, что мне делать? Мне нужно что-то найти, да?
Дрибнер ухмыльнулся и поднял руки так, что рукава его мантии съехали до локтей. Потом резко опустил руки на пульт и с артистичным взмахом переключил несколько рычажков.
Хоукинс, 1984 год. Шериф Джим Хоппер планирует насладиться Рождеством с Одиннадцать, но у приемной дочери свои планы на праздник. Из подвала на свет появляется коробка со старыми делами. Почему Хоппер уехал из Хоукинса? И почему никогда не рассказывает о своей работе детективом в Нью-Йорке? Нью-Йорк, 1977 год. Последнее громкое дело, изменившее все. Ветеран Вьетнама Хоппер берется за расследование серии жестоких убийств, которыми интересуются федеральные агенты. Но внезапно город накрывает волной отключений электричества, и детективу приходится лицом к лицу столкнуться с невиданной ранее тьмой. Огни гаснут в городе, который никогда не спит…
Дауд, легендарный убийца, вернулся в Дануолл, на улицах которого царят беспорядки. Он ищет магическое оружие – говорят, оно настолько сильно, что им можно уничтожить Чужого, и убийца ни перед чем не остановится, чтобы завладеть артефактом. Но есть те, кто следит за каждым его движением. Путешествуя по Островам во время своей миссии, Дауд вскоре поймет, что старые враги только и ждали его возвращения. Но и новые враги времени не теряют…
В Дануолле появляется странный человек, закутанный с ног до головы в тяжелые, диковинные одежды. Он владеет силами, которыми некогда обладал ассасин, известный под именем Дауд. Опасаясь, что вернулся их смертный враг, Эмили и Корво, очертя голову, бросаются в схватку со временем. Если им не удастся выяснить всю правду об этом таинственном человеке, последствия могут быть невообразимо чудовищны.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.