Скрытые пружины - [35]

Она по-прежнему лежала в корзине рядом с плитой и была заботливо накрыта куском тёплой материи. Рядом стояла плоская мисочка с водой и миссис Дин клятвенно заверила меня, что лично видела, как кошка лакала воду.

Так продолжалось почти неделю. Леди Снежинка стоически балансировала на тонкой грани и, в конце концов, пошла на поправку, подтверждая слова мисс Чемберс о том, что кошки имеют в запасе девять жизней.

Несчастье, приключившееся с любопытной кошкой, помогло мне обрести настоящего друга. Всё это время Дебора старалась не оставлять меня одну, помогая ухаживать за больным зверьком и поддерживая мою веру в благополучный исход. Она пыталась, как могла, отвлечь меня от горестных мыслей, рассказывая забавные истории, неиссякаемым источником которых было её детство, проведённое в графстве Кент.

Бесспорно, мисс Дебора Чемберс обладала не только приятной витальной наружностью, но и талантом прирождённого рассказчика. Томительные дежурства возле занедужившей леди Снежинки, к моему великому стыду, то и дело прерывались сдавленным смехом, а когда Дебора заметила, что к нашему разговору прислушиваются горничные и миссис Дин, изредка трясясь от сдерживаемого хохота, то начала слегка повышать голос, если принималась рассказывать что-нибудь особо уморительное.

Как я поняла из её юмористического повествования, выросла она в богатой и знатной семье, имевшей обширные земельные угодья в Южной Англии, в графстве Кент. Отец её придерживался довольно свободных взглядов, не совсем разделяемых её матерью, но тем не менее по его настоянию мисс Чемберс получила блестящее образование. За давностью лет мне сейчас не удастся припомнить основные перипетии её жизни, но факты заключаются в том, что к возрасту девятнадцати лет мисс Дебора осталась круглой сиротой, потерявшей наследство из-за махинаций недобросовестного поверенного и вынужденной прожить несколько тягостных лет в Северном Йоркшире, в доме у скупой и капризной тётки.

Не думаю, что жизнь хоть и образованной, но бедной и лишённой поддержки родственников молодой леди была такой уж весёлой, как её представляла для нас мисс Чемберс. Однако, слушая её рассказы про уснувшую на проповеди тётку или кухарку – тайную любительницу сидра, собиравшуюся выйти замуж в возрасте пятидесяти одного года, вы никогда бы не подумали о том, какие взлёты и падения переживал в своей жизни рассказчик.

В её словах не было горечи или жалости к себе, только лишь мягкий юмор. Эта её черта вкупе со способностью внимательно выслушивать собеседника и не чваниться своим высокородным происхождением снискала у всех нижних обитателей Хиддэн-мэнор симпатию и преданность. Вскоре наступил тот день, когда Абигайль с подносом в руках и выражением полной сосредоточенности на лице отнесла утренний чай наверх, в комнату мисс Чемберс.

В отличие от меня, начинающей испытывать к гувернантке искреннюю привязанность, и кухонной прислуги, покорённой добрым сердцем и острым язычком мисс Деборы, моя мать вовсе не выказывала ей своего расположения, оставаясь с нею всегда холодна и надменна. Наблюдая за нашими занятиями, которые проводились в моей бывшей детской, мать иногда с неудовольствием поправляла мисс Чемберс, но даже я понимала, что подобные выпады в сторону гувернантки являются пустыми придирками.

Ещё большее недовольство своей особой мисс Чемберс вызвала у моей матери за обедом, на который была приглашена по просьбе отца. Он когда-то учился вместе с Сэмюэлем Чемберсом в Лионском университете, и теперь хотел лично познакомиться с моей гувернанткой для того, чтобы выяснить, не дочь ли она его старого однокашника.

За совместной трапезой мисс Чемберс вела себя скромно и предупредительно, но при этом в каждой фразе, произнесённой ею, присутствовало достоинство и мягкий юмор, так свойственные её натуре.

Даже мой отец, обычно невнимательный к людям, оценил изысканные манеры и способность гувернантки высказывать тонкие замечания, свидетельствующие о её высоком интеллекте. Выяснилось, что Сэмюэль Чемберс, сочетавшись браком с одной из тётушек (ныне покойной) мисс Деборы, приходится ей свойственником.

Помню, что после обеда мать с отцом сильно повздорили. Спрятавшись, как обычно, в гардеробной, я могла слышать почти весь их разговор.

– Не воображай, что я буду изо дня в день садиться за один стол с прислугой! – высокомерно заявила моя мать. – Она всего лишь нанятая гувернантка, хотя и хорошего происхождения. Я не собираюсь за обедом выслушивать сентенции от собственной обслуги и смеяться над её шутками.

Отец тогда тихо проговорил что-то, чего я не смогла расслышать, и вышел из спальни матери, громко хлопнув дверью. Последующие за ссорой несколько дней они не разговаривали друг с другом, а встречаясь в столовой, напускали на себя отстранённый вид. Мисс Чемберс больше не получала приглашений к обеду и трапезничала или в кухне с миссис Дин и горничными, или в своей комнате.

Вообще, этой зимой отец с матерью ссорились больше обычного. Поводом для размолвки могла послужить любая мелочь, любое неосторожное замечание. Чаще всего зачинщиком столкновения выступала моя мать, не прощая отцу ни единого промаха, в своей безжалостной манере высмеивая его и провоцируя на споры с нею. Отец же, обычно такой сдержанный и хладнокровный, в последнее время начал терять контроль над собой, и тогда отвратительный скандал между моими родителями разгорался в полную силу. В такие моменты я прижимала ладони к ушам, стараясь не слышать чудовищных обвинений, которые они бросали друг другу.