Скрытые картинки - [87]
– Она последовала за вами?
– Да. Я не знаю, каким образом. Знаю лишь, что пытаться убежать от нее не имеет смысла. Куда бы мы ни уехали, Аня последует за нами. И тогда мне пришла в голову одна мысль: надо попробовать привлечь третье лицо. Нового товарища по играм, который мог бы конкурировать с Аней за внимание Тедди. Ты казалась идеальным кандидатом, Мэллори. Молодая, спортивная, энергичная. Умная, но не чрезмерно. И твое прошлое тоже было в нашей ситуации очень большим плюсом. Я знала, что ты не уверена в себе. И знала, что если ты увидишь какие-то странные вещи, то усомнишься в собственном рассудке. Во всяком случае, на какое-то время. Но я не могла предвидеть эти дурацкие рисунки. Я не подозревала, что она найдет способ коммуницировать.
Каролина выглядит обессиленной, как будто за последние минуты заново прожила последние три года своей жизни. Я украдкой бросаю взгляд на часы. Всего 23:37. Надо, чтобы она и дальше продолжала говорить.
– А Митци? Что случилось с ней?
– То же, что сейчас случится с тобой. В прошлый четверг через пару часов после вашего сеанса Митци в панике прибежала к нам. Она сказала, что ее спиритическая доска не отключается. Она утверждала, что плашка вращается без остановки и снова и снова показывает одно и то же слово: ovakodik, ovakodik, ovakodik. Митци привела нас к себе и показала нам доску. Она выяснила, что это означает: «Берегитесь». И сказала, что ты с самого начала была права, Мэллори: в нашем доме живет призрак и нам нужна помощь. Мы с Тедом вернулись домой и поспорили, как лучше поступить, но в конце концов я все же убедила его подержать Митци, пока я буду вкалывать ей героин. Потом он оттащил ее тело в лес, а я разбросала по всей гостиной колпачки от иголок и оставила на прикроватной тумбочке жгут. Этого полиции должно было хватить, чтобы прийти к нужному выводу. Потом мы сочинили историю о ночном госте Митци, чтобы вся картина не выглядела слишком уж гладко.
Я снова кошусь на часы – прошла всего минута! – но на этот раз Каролина перехватывает мой взгляд.
– Что ты делаешь? Почему ты смотришь на время?
– Просто так.
– Ты врешь. Но это не важно. – Она поднимается и тянется за жгутом. Руки у нее больше не дрожат. А движения, когда она оборачивает жгут вокруг моей руки и туго его затягивает, уверенные и точные. Мышцы у меня мгновенно немеют.
– Пожалуйста, не надо.
– Прости, Мэллори. Мне жаль, что так вышло.
Ее мягкие пальцы в латексных перчатках постукивают по сгибу моего локтя, чтобы вены набухли и легче было в них попасть. Я понимаю, что она настроена вполне серьезно и намерена идти до конца.
– Вы до конца своих дней будете мучиться угрызениями совести, – говорю я ей. Мне так страшно, что изо рта у меня брызжет слюна. – Вы будете себя ненавидеть. Вы не сможете с этим жить.
Не знаю, с чего я взяла, что смогу заставить ее передумать. Мои слова, похоже, только еще больше ее злят. Болезненный укол – и игла, пронзив кожу, входит в вену.
– Ищи в ситуации плюсы, – говорит она мне. – Может быть, ты снова увидишь свою сестру.
Она нажимает на поршень, вкалывая мне две тысячи микрограммов героина с фентанилом – дозу, способную свалить с ног лошадь. Все мое тело конвульсивно содрогается, и я чувствую, как по коже начинает разливаться знакомый холодок, как будто кто-то приложил к месту укола кубик льда. Последнее, что я вижу, это как Каролина выключает свет и поспешно скрывается за дверью. Она не хочет даже задержаться, чтобы посмотреть, как я буду умирать. Я закрываю глаза и молю Бога – прости меня, пожалуйста, пожалуйста, прости. Мне кажется, что я опрокидываюсь и лечу куда-то вместе со стулом, что стул и мое тело провалились сквозь пол и парят в невесомости, застыв в пространстве. Введенный в вену героин действует мгновенно, и я не понимаю, почему я все еще в сознании. Почему я все еще дышу? Но потом я открываю глаза и вижу ждущую меня среди теней Маргит – и понимаю, что я уже мертва.
Она плывет в какой-то дымке – женщина с длинными черными волосами, разделенными на прямой пробор. К белому платью пристали кусочки листьев и земля. Лицо неразличимо во мраке, но голова склонена набок, как будто она не может удержать ее прямо. Но мне больше не страшно. Если я что-то и испытываю, то это облегчение.
Я пытаюсь встать и подойти к ней, но по-прежнему сижу на стуле. Мои руки по-прежнему связаны за спиной.
И тут на меня обрушивается ужасающая мысль:
«Неужели это моя загробная жизнь?
Неужели это наказание за то время, что я провела на земле? Вечное заточение в пустом коттедже – одна, привязанная к твердому деревянному стулу?»
– Я не знаю, что я должна сделать, – шепчу я. – Пожалуйста, помоги мне.
Маргит приближается ко мне по воздуху, не перебирая ногами. Я чувствую исходящий от нее запах, зловонную смесь серы и аммиака, но он больше меня не тревожит. Я так благодарна ей за ее присутствие, что запах кажется почти успокаивающим. Когда Маргит проплывает мимо окна, лунный свет озаряет ее лицо и тело. И я вижу, что за всеми этими царапинами, багровыми синяками и сломанной шеей, за всеми затяжками и прорехами на платье она поразительно красива.
