Скрытное сердце - [48]

Девушка в раздумье вертела письмо в руках. Какие чувства она испытывала к Ромоле сейчас? Умерла ли ее любовь от пренебрежения или, может быть, она еще жива и возродится с новой силой при виде ее милого лица, с которого никогда не сходила улыбка?

Ромола хочет видеть ее. Зачем ей это понадобилось после шести лет полного безразличия. Неожиданно Сильвия поняла, что чего-то боится. Боится сестры, без которой она выросла, боится того, как этот визит из прошлого повлияет на ее жизнь в Шелдон-Холле.

Письмо выпало у Сильвии из рук. Она дрожала, хотя в комнате было тепло.

Глава 11

Ромола Рома, именно под таким именем она была известна на сцене, стояла в номере отеля «Грин Мэн» и смотрела в окно, барабаня пальцами по оконному стеклу. Дорога, ведущая на вересковую пустошь, была пустынной.

Она в нетерпении повернулась, подошла к камину и протянула озябшие руки к огню. Затем, шурша шелковыми юбками, опустилась в кресло, обложенное подушками, и откинулась назад, как будто пытаясь расслабиться. Но это не помогло: нервы по-прежнему были напряжены до предела.

– Это ожидание просто невыносимо, – произнесла она, хотя прекрасно знала, что ничего другого, как терпеливо ждать ей не остается, если она хочет чего-то добиться, но в чем ее цель? В этом надо было еще разобраться. Интуиция подсказывала ей, что она на верном пути.

Ромола вздохнула и беспокойно заерзала, затем подалась вперед и, обхватив голову руками, стала смотреть на прыгающие языки пламени. Она думала о том, какой стала Сильвия. Неужели сильно изменилась за прошедшие годы? В ушах все еще звучали слова Чарли Катберстона:

– Это красавица! Настоящая красавица. А фигура такая, что и слепой заметит.

Ромола попыталась понять, почему при мысли о том, что ее маленькая, когда-то, ничего собой не представлявшая сестра стала красавицей, на сердце появлялась тяжесть и даже боль. Что это? Неужели ревность? Получалось, что именно так. Но может, это была зависть к той, что намного младше ее?

«Мне тридцать, – подумала Ромола, пальцами нащупав резко выступающие скулы, обтянутые увядающей кожей. – Да, тридцать».

Уже шесть лет, как она сбежала из дому, сбежала, чтобы ухватить, как ей казалось, свой единственный шанс, свою птицу удачи. Жалеет ли она о случившемся? Ромола на мгновение задумалась, но тут же, решила, что не очень. Ей пришлось испытывать страдания; в общем-то, они и сейчас не закончились. Она сполна заплатила за представившуюся ей возможность – разбитым сердцем, разочарованием и мгновенным отрезвлением. Но, несмотря на все это, в душе она была рада, что избавилась от монотонного, скучного, умерщвляющего душу существования, которое ждало бы ее в Пилтбруке. Она познала любовь, веселье, восторг и… боль. И если за все это она заплатила слезами, здоровьем и полным разочарованием во всех тех идеалах, на которых ее воспитывали, то это не слишком высокая цена.

Ромола поднялась и снова подошла к окну. Дорога была по-прежнему пустынна, только птицы кружили на фоне бледного неба, и больше ничего. На лице ее снова отразилось нетерпение, и она опять подсела к камину. Неужели Сильвия так и не приедет? Ромоле хотелось взглянуть на сестру, оценить красоту, вскружившую голову Чарли Катберстону, который, напившись в баре, ни о чем другом и говорить не мог. Сначала Ромола не обратила на него внимания. Ей некогда было тратить на него время. Она общалась с ним только тогда, когда Чарли предлагал ей работу на сцене. В тот момент в баре были более интересные люди, привлекавшие ее внимание. Но внезапно она услышала это имя.

– Короче, мне пришлось убираться восвояси, – рассказывал Чарли, – но когда я проходил мимо экипажа, взглянул на таблички, приклеенные к багажу. На них было написано ее имя: «мисс Сильвия Уэйс». Красивое имя. Но, черт побери, и наполовину не такое красивое, как его владелица.

Услышав это, Ромола заинтересовалась.

– Что это ты здесь рассказываешь? О ком говоришь, Чарли?

– Добрый вечер, Ромола. – Он, шатаясь, отвесил ей поклон, не удосужившись даже снять котелок, который, скособочившись, сидел у него на голове.

– О ком это ты сейчас говорил? – повторила свой вопрос Ромола.

– Я только рассказывал своим друзьям, – ответил Чарли, – что Сесили Холм, нашей любимой и талантливой звезде, придется очень постараться, чтобы сохранить свое первенство.

– Почему? – резко спросила Ромола.

– Словом, дело было так, – начал Чарли, по всему видно, очень довольный тем, что нашелся благодарный слушатель. – Я поехал на север по одному своему маленькому делу, или, точнее, по делу старины Джо. Он послал меня в Ньюкасл, чтобы посмотреть на труппу, которая, как он слышал, стоила того, чтобы ее нанять. Бог ты мой! Это было ужасно! Самый ужасный просмотр, который я когда-нибудь видел. Я сказал менеджеру: «Послушай, старина…»

– Не важно, что ты сказал, – раздраженно перебила его Ромола. – Где ты видел эту девушку? Ту, о которой ты только что упоминал?

– Да я как раз и собирался об этом говорить, – ответил Чарли. – Всему свое время. Я уехал из Ньюкасла, так сказать, не чуя ног под собой, и отправился домой. Тут как раз началась пурга. Это было что-то, скажу я тебе!