Скряга - [6]

- Ну успокойся, успокойся! - остановил его отец

Ринг. - Что-нибудь ты непременно получишь, хотя и не заслуживаешь. Я беру на себя смелость записать на его долю сотню, мистер Девере. Вы мне не откажете в этом?

- Сотню бы ему горячих девятпхвостой плеткой, - проворчал старик. Хорошо, вам я не могу отказать, отец мой. Так и быть... Чтоб ты подавился, - добавил он человеколюбиво, обращаясь к Фэкси.

- Я задержу вас еще ненадолго, мистер Девере, осталась только Джулия.

- Джоан, отец мой.

- Я хотел сказать, Джоан. Да, конечно, Джоан. Или малыш... знаете, о ком я. Это был мальчик? Честное слово, совсем память слаба стала.

- Нет, не будет ей ничего, отец мой, - твердо объявил Девере, откидываясь поудобнее на подушки и отворачивая лицо к окну.

- Как так? - возмущенно закричал Фэкси. - Родной дочери?!

- Тебя это вовсе не касается, Доннел, - отрезал Девере, - И вообще никого не касается.

- А вот тут вы не правы, мистер Девере, - запротестовал отец Ринг, бросая на больного усмиряющий профессиональный взгляд. - Уверяю вас, тут вы не правы Какие бы у вас ни были маленькие несогласия, какое бы огорчение она вам ни доставила когда-то, не время вспоминать про них сейчас.

- Я не дам ей ни полпенса, отец мой, - твердо повто рил Девере.

- Ну, в конце концов, мне все равно. Что останется может пойти церкви.

- Господь, смилуйся над нами! - воскликнул Фэкси воздевая руки.- Кому пироги да пышки, а кому синяки да шишки!

- Замолчишь ты наконец! - оборвал его отец Ринг - Послушайте, мистер Девере, я понимаю ваши чувства прекрасно понимаю, но вы поступаете неправильно Знаете, что станут говорить люди? Известно вам, кагой недобрый у нас народ в городе? Пойдет слух что на вас влияли, мистер Девере. Ведь все завещание могут счесть недействительным из-за какой-то... скажем сотни двухсот... Словом, из-за пустяка.

- Это мое завещание, отец мой, а не ваше - с HP ожиданным достоинством проговорил Девере - Я готов объявить вам свою волю, а Доннел у нас за свидетеля Все остальное, кроме нескольких фунтов, я отказываю церкви, а эти фунты пойдут на уход за фамильным склепом. Девере - старинная семья, добавил он со сдержанной гордостью,- влиятельная была семья в свое время, и я бы хотел, чтобы о могилах позаботились ког да меня не станет.

К вечеру того же дня завещание было подписано и со Держание его сделалось предметом толков всего города.

Многие осуждали Девере за жестокость и бессердечие; другие (и их было еще больше) осуждали отца Ринга за алчность. Фэкси под завещание получил кредит и явился домой пьяный в стельку, в весьма воинственном состоянии духа, убежденный, что хозяин умер, а священник обманом отнял у него наследство. Монахини не впустили его в дом, и он ночевал на соломе во дворе у Керни. Посреди ночи он проснулся и завыл, как пес, потерявший хозяина.

Но Девере и не думал умирать. Благодаря заоотам монахинь он начал на глазах поправляться. На столике около кровати у него стоял колокольчик и, как только ему делалось скучно, он звонил, вызывая сержанта в юбке чтобы та посидела с ним. Он очень ее полюбил и то и дело звонил в колокольчик, стоило ему вспомнить какую-нибудь новую подробность из истории рода Деверё Когда он уставал говорить, он держал ее за руку, а она читала ему вслух очередную главу из "Подражания Христу" или "Жития святых".

- Какие прекрасные сочинения, сестра,- проговорил он однажды, поглаживая ее руку.

- Само собой, ничто с ними не сравнится,- подтвердила сержант в юбке.

- Прекрасные сочинения, - вздохнул Девере, и вид у него был задумчивый.- Не упускаем ли мы в жизни многого, сестра?

- Ах, мистер Девере, упускать-то упускаем, но господь нам воздаст потом - вот на что мы надеемся. Если готгнпе светит нам в этой жизни, в той нас ждет мрак.

- Мне бы хотелось немножечко солнышка и в этой жизни сестра,- сказал Девере.- Вы очень ко мне добпы и я помянул вас в моем завещании.

Он очень много толковал про свое завещание и даже намекнул, что подумывает изменить его в пользу монахинь Вот только отец Ринг не одобрит, человек он решительный. А к поверенным Девере никак не может проникнуться симпатией с тех пор, как они начали забрасывать его письмами. Никак ему не забыть о грубости некоторых писем. По временам он очень оживлялся и как-то даже попросил сержанта в юоке почитать ему какой-нибудь роман миссис Брэддон, уж очень ему нравится, как она пишет.

- Вы мне, наверное, еще одну такую бутылочку дадите, сестра? - спросил он как-то раз.- И заодно коечто еще.

- С удовольствием, мистер Девере. Что вы хотите?

- Да вот, - сказал он застенчиво, - мне бы немножко маслица для волос, если позволите. Без него у меня волосы плохо лежат. И я люблю душистое.

Она принесла масла и напомадила ему волосы, а он умиленно взирал на нее и нахваливал ее руки. Красивые и ласковые, говорил он. Потом она дала ему зеркало, и он так расстроился при виде своего отражения, что слезы выступили у него на глазах.

- Ну-ну, - сказала она бодрым тоном, - чего там, такой красивый, видный мужчина!

- Когда-то я и вправду был очень красивый, сестра, - печально заметил он. - Меня считали красивейшим мужчиной в городе. Прохожие останавливались и смотрели мне вслед. Щеголь Девере - вот какое мне дали прозвище.