Скрябин - [40]
«С праздником!
Многоуважаемая Наталья Валерьяновна. Желаю Вам всего, что только может послужить Вашему счастью и благополучию. Прошу Вас передать мое поздравление и мои лучшие пожелания Марии Дмитриевне.
А. Скрябин».
Когда он вернется в следующем году, встреча их будет так похожа на обычную. И все же Скрябин будет уже другим, далеким. «Он имел измученный вид, — вспоминает Ольга Валерьяновна, — почти больной. Мало рассказывал о своей жизни на чужбине и еще меньше о своих успехах, которые, по слухам, были грандиозны. Скрябин становился знаменитостью».
О главном в его заграничной жизни они уже не знали: там он встретил другую девушку. Она была русская, жила в Париже у своих родных. Сведения о ней крайне, скудны: «…блестящая по внешности, очень интересная и образованная», — все, что сможет сказать первый биограф композитора Энгель. Она стала его невестой. Ненадолго, — вскоре они разошлись. Имени не смог назвать никто, только инициалы: «М. К. Ф.».
Что это было — мимолетное увлечение? Серьезное чувство? Как бы там ни было, Наташа Секерина, некогда — главное счастье его жизни, в 1896-м — стала только лишь воспоминанием.
Что произошло на исходе 1895-го? Почему Скрябин сделал резкий шаг от своей недавно такой единственной Наташи? Она сама попытается ответить на этот вопрос через многие годы — в письме к старшей сестре:
«Теперь, когда человек, которого беззаветно любила, давно лежит в могиле «и кудри наши белы, как утренний снег», хочу сказать то, чего до сей поры никогда не говорила. Разрыва со Скрябиным у нас не было, а бывать он стал реже после очень серьезного разговора, стоившего мне немало душевного напряжения.
Возвращаясь однажды от Нины, Алекс. Ник. повторил свое предложение выйти за него замуж. Представь, что ему ответила: «Я не достойна выйти за вас замуж, мне кажется, что люблю вас меньше, нежели раньше».
Он не возразил, промолчал, и я поднялась домой с сокрушенным сердцем, с путающимися, то как бы вдруг останавливающимися мыслями… Молчала об этом всегда, боясь, чтобы не подумали, что Скрябин мог получить отказ. Но разве это элементарный отказ? Страх не суметь дать счастье любимому человеку. Какая я жена гению? Думаю, что подсознание указало мне тогда верный путь».
Ответ, который способен породить лишь новые догадки. Просто — послушалась матери, которая боялась этого брака? Или — за эти годы — она уже остыла в своих чувствах? А быть может, «повзрослев», она утратила тот детский идеализм, который освящал ее привязанность к Скрябину в 15, 16 и еще в 17 лет? Просто стало боязно от всего «исключительного» и захотелось обыденного, «как у всех»?
Ее судьба и будет если не «как у всех», то «как у многих». Три брака (для обаятельной женщины — не такая уж исключительная биография), все три — неудачны. Эмиграция, и во всех смыслах «невнятная» взрослая жизнь.
Или, быть может, в ее поступке и вправду сквозило высокое великодушие, с которым Скрябин в своих отношениях с женщинами больше не встретится никогда?
Есть в этом письме что-то недоговоренное. То ли к тому времени она вдруг почувствовала себя «взрослее» вечного ребенка Скрябина и не решилась взять на себя заботу о нем. То ли сумела разглядеть за его поступками врожденную ветреность (вся его последующая «молодая» жизнь говорит об этом). То ли уже тогда чувствовала, что музыка его поведет очень далеко и цель, которая осветит со временем душу Скрябина, будет главной страстью его жизни, рядом с которой померкнет все: чувство к друзьям, к родным и близким, чувство к любимой женщине…
Скоро Секерины услышат, что композитор женился, снова уехал за границу. Выйдет замуж и Наташа. Однажды они случайно встретятся. Она пригласит композитора к себе. «На другой день, — вспомнит Ольга Валерьяновна, — он к ней пришел, очаровал ее мужа и всю ее новую семью, остался у них обедать и провел весь вечер».
Будут и другие встречи. Но уже не будет прежнего чувства. Юношеская любовь перегорела, оставив лишь воспоминания и странную печаль о том, насколько недостижимы человеческие стремления, надежды. «Как дай Вам Бог любимой быть другим», — сказал некогда, прощаясь со своим чувством, Александр Сергеевич Пушкин. «Желаю Вам всего, что только может послужить Вашему счастью и благополучию», — словно вторит ему в последнем своем юношеском письме Александр Николаевич Скрябин.
«ИДУ СКАЗАТЬ ЛЮДЯМ…»
Заграничное путешествие 1896 года, где судьба сначала сведет, а потом разведет Скрябина с неизвестной нам М. К. Ф., поначалу было совместным. Беляев сопровождал композитора в Париже, Брюсселе, Берлине. Даже на эстраду они поначалу выходили вместе: грузный «добротный» Митрофан Петрович и рядом — изящный, небольшого роста Скрябин. По впечатлениям современников, пара сразу останавливала на себе взгляд: крепкий футляр — и хрупкий инструмент, который из него вынули. Беляев и старался взять на себя роль «футляра», защитника от внешних неприятностей. Причина этой отеческой опеки могла быть лишь одна: нервы Александра Николаевича были в самом плачевном состоянии. Прощание с Наташей стало началом другой жизни — артистической, неуютной, где «от судеб защиты нет».
Это наиболее полная биография великого композитора-новатора. Дотошное изучение архивов, мемуаров современников и умелое привлечение литературных и эпистолярных источников позволили автору воссоздать объемный образ русского гения, творчество которого окружали глухое непонимание и далекие от истины слухи.
Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять.
Это не полностью журнал, а статья из него. С иллюстрациями. Взято с http://7dn.ru/article/karavan и адаптировано для прочтения на е-ридере. .
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.