Скрижаль Дурной Вести - [52]

Клайд так и не стал подходить к видневшимся за деревьями развалинам сожженных срубов. На сегодня с него было достаточно — нервы не выдерживали больше. Он почти окончательно потерял дорогу, пытаясь как можно дальше уйти от смрадной поляны. Об утопленном передатчике он уже основательно жалел.

Отыскав относительно сухое место у подножия исполинского ствола какого-то гиганта местной флоры, он вытащил из рюкзака спальный мешок, обработал дезинфицирующей и обезболивающей мазью свои раны и ссадины, избавился от нескольких десятков каких-то тварей, забравшихся в одежду, и, расположив парализатор под рукой, устроился на очередной ночлег.

Сон пришел молниеносно. И с таким трудом покинул его. А то он слишком долго не мог понять, что разбудило его.

Разговор.

Скромный, не бросающийся в глаза фургончик «Межбанковских перевозок Роланда» был незаметно припаркован у кустов, позади аккуратненького, явно не обжитого коттеджа.

— С большими чудаками имеем дело сегодня, — сообщил Шаленому Роббинс, кемаривший на прогретой солнцем каменной лавочке поодаль.

Иссиня-черная его физиономия подозрительно теснилась.

— Темнят?

— В лучших традициях. Господа в простынях каких-то рыжих — на манер монахов буддийских. Дали купюру, — мол, пройдись до кафе, а нам фургон отопри. В смысле — нечего глядеть, что мы там загружаем…

Он поднялся и, не торопясь, начал устраиваться за рулем.

— Ну я минут тридцать погулял, — продолжал он, — кофейком побаловался, потом вернулся. «Закрывай, — говорят. — Только в фургон не заглядывай».

— Расписался за груз вслепую? — с досадой спросил Шишел, устраиваясь на своем месте и расстегивая кобуру табельного бластера.

— Пришлось.

— Не люблю я таких фокусов…

Шоссе летело под колеса архаичного кара. Лес темным туннелем обступил их. Пусто было на трассе в середине воскресного дня.

Роббинс поддержал Шишела насчет того, что вслепую груз забирать — тоже, конечно, не дело. После чего перешел к изложению многочисленных случаев, когда такая вот порнография до добра не доводила. Случаев он помнил настолько много, что Шишелу пришлось толкнуть напарника в плечо, чтобы отвлечь от размышлений вслух о том, как два года назад тропической гадюке, которую зоологи из Харрисвиля пересылали в столичную академию, удалось пробраться в кабину шофера — покойного ныне — всеми уважаемого Абдуллы Хабуза. Отвлечь Роббинса было просто необходимо — в сотне метров впереди перекресток перегородила громадным контейнеровозом какая-то дубина, умудрившаяся на ровном месте не справиться с управлением.

Роббинс притормозил и начал объезжать идиотскую тушу по кривой. Как только кар снизил скорость до заданной величины и оказался в нужном положении, по кабине сработали из ручного миномета. Не очень, впрочем, точно.

Дождавшись, когда кар твердо станет на борт, полуоглушенный Роббинс сделал следующую свою ошибку, — оперевшись о гудящий после оглушительного разрыва череп Шишела, он, словно танкист крышку люка, откинул тяжелую дверь кабины и вылез под пули нападавших.

— Ты жив? — осведомился Шишел, когда он снова приложил его лбом о панель управления, на этот раз рухнув на него с потоками мало понятных местных ругательств. — Куда тебя?

— Бросайте оружие на дорогу! — крикнули сверху. — И выбирайтесь по одному. Без глупостей!

Роббинс отключился.

Шаленый, убедившись, что радиосигнал тревоги врублен, взгромоздился на рулевую колонку, матерясь, выкинул наружу свой табельный бластер и вместо белого флага помахал содранным с руки бинтом. Потом перевалил через нелепо задранный порожек и грохнулся на асфальт. Руки ему тут же скрутили за спиной, а самого поволокли вокруг кара. Тащили его двое — оба худые как щепки метисы. Третий — на обочине, с армейским разрядником — контролировал ситуацию. Четвертый присобачивал к задней двери сейфа-фургона взрывчатку. Этот явно был посторонним в этой компании, — должно быть, нанятый специалист по бронедверям. Он неприятно поморщился, когда один из конвоиров отодвинул его в сторону и ткнул Шишела носом в замок.

— Открой, — коротко приказал он.

— Чем? Носом? — зло осведомился Шишел.

Он блефовал — код замка был ему неизвестен, точно так же, как и Роббинсу. Им это не полагалось. Поэтому, когда его руки освободились от железного захвата — и кто бы мог заподозрить в худосочном типе, державшем его, такую силу, Шаленый стал руки растирать, стараясь выиграть время. Камень, доселе повернутый внутрь ладони, совершенно неожиданно для Шишела оказался развернут в белый свет. Полыхнул черным, злым пламенем. Воцарилась тишина.

Шишел недоуменно воззрился и на проклятую штуковину, и на своих конвоиров, которые остолбенело смотрели на странное украшение. Потом тот, что постарше, стал перед Шаленым на колени, а второй начал пятиться к обочине. Тот, что держал наготове разрядник, тоже начал пятиться — в лес. Только угрюмый взрывник снова занялся дверью.

Шишел не стал упускать момента, приложил коленопреклоненного гада кулаком в темя и подхватил его обрез. Оба метиса бросились бежать. Взрывник потянул из-за пояса «пушку».

Шишел выпустил вслед бегущим заряд картечи. Он пришелся пониже пояса зайцем несущемуся в чащобу бандиту — тому, что помладше, и придал ему ускорение, превысившее расчетное. Парень скакнул вперед лихим скоком, сшиб лбом здоровенный пень и сам прилег рядом.