Скрипка, деньги и «Титаник» - [18]

– Я! – тут же вскрикивает какая-то женщина в зале. Она вскакивает на ноги и с проворством, удивительным для человека ее возраста, спешит к сцене. Композитор усмехается и включает плеер. Он подходит к ней робко, как мальчишка на школьном балу в пятидесятые, и она вдруг тоже робеет. Следующие несколько минут зрители смотрят, как Композитор неуклюже, словно робот, вальсирует по сцене с пожилой женщиной. Та не сводит с него глаз и улыбается во весь рот. Композитор же, устремив взгляд в зрительный зал, танцует с застывшей на лице улыбкой маньяка. Долгое время я не могла понять, кого он напоминает мне – может, какую-то знаменитость? Без улыбки он смахивал на Джеймса Франко, Джима Моррисона и даже на очень худого Кларка Гейбла. Но во время концерта, когда он так улыбался, его черты искажались. Однажды я взглянула на него на сцене, и все встало на свои места: прямой угол между шеей и челюстью и застывший оскал придавали ему – внешне красивому мужчине – зловещее сходство с велоцираптором из «Парка Юрского периода».

Спустя много лет мне снова придет на ум эта ассоциация: Композитор и смертельно опасный, но комично выглядящий зверь. Чем так пугал меня он и этот его музыкальный фарс? Возможно, я боялась, что он погубит меня? После вальса Композитор делает еще одно объявление:

– Хочу, чтобы вы знали: я молюсь за вас, молюсь за вас всех, – он снова одаривает публику улыбкой велоцираптора. – Я хочу, чтобы все вы были живы-здоровы.

Скрипичные мошенники

Нью-Гэмпшир, 2002 год

– Говорят, он всех увольняет, – Дебби с Евгением сидят в закусочной на берегу залива Альтон и уминают роллы с лобстером. – Меня уволят? – интересуется Дебби.

– Не думаю, – отвечает Евгений. – Иначе тебя здесь не было бы.

– Увольняет? – спрашиваю я.

– А почему, ты думаешь, тебя наняли? – рыжеволосая Дебби встряхивает головой, поражаясь моей глупости. – Он увольняет всех стареньких и берет на их место свежачок, молоденьких и симпатичных вроде тебя. Старенькие задавали слишком много вопросов и поднимали бучу в профсоюзе.

– В профсоюзе?

– Джессика не состоит в профсоюзе музыкантов, – поясняет Евгений. – Она студентка. Учится в колледже.

– Ты не профессиональная скрипачка, что ли? – удивляется Дебби.

– Нет, – признаёшься ты. Ты рада, что тебя не раскусили раньше. – Я даже не знаю, как назвать музыку, которую мы исполняем. Классика? Нью-эйдж? Саундтрек к «Титанику»?

– Я называю это «клоп», – отвечает Дебби. – Классика плюс поп. Людям нравится такая музыка, она на слуху, как поп, и при этом солидная, как классика. Они готовы слушать ее с утра до вечера. В рейтинге клоп-музыки у Композитора все первые места.

– Но ты задала неправильный вопрос, – Дебби делает глоток маргариты. – Неважно, как мы называем эту музыку. Важно, чем ее считают покупатели. Для них это классика. Они видят на сцене ансамбль из скрипки и флейты и – вуаля! – думают, что это классика. Евгений еще и выглядит как классический скрипач – ты только посмотри на него. Русский! Да еще и во всем черном!

– Нет, – возражает Евгений и закатывает глаза. – Они просто считают, что покупают саундтрек к «Титанику».

– Это и есть саундтрек к «Титанику», – соглашается Дебби. – На Композитора даже в суд хотели подать за плагиат.

– Теперь они стали осторожнее, – говорит Евгений. – Есть определенное число нот, которое можно «украсть», – вот они и не выходят за рамки. «Шум океана в апреле» только что перевыпустили, слегка изменив ноты. На всякий случай.

– Кто «они»? – спросила я. – Ты Композитора имеешь в виду?

– Композитора и его помощников, – усмехается Дебби. – Они пишут музыку.

Ты смотришь на Евгения в надежде получить объяснения, но тот хмурится, глядя на Дебби.

– Но разве он не выступает с Нью-Йоркским филармоническим оркестром и на Пи-би-эс?

– У всего есть цена, – говорит Дебби.

– И фонограмма очень громкая, – продолжаешь ты. – Я почти не слышу за ней ваших инструментов, особенно скрипку. Неужели зрители не замечают?

– Нет. Не замечает почти никто. А если и заметят, что нам будет? Донесут на нас в музыкальную полицию? – хмыкает Евгений.

– Значит, мы как «Милли Ванилли»[21], – догадываешься ты. – Только исполняем классическую музыку.

– Тебе не первой пришло в голову такое сравнение, – замечает Евгений.

– Мы скрипичные мошенники, – говоришь ты. Дебби смеется.

– Послушай, – Евгений явно раздосадован. – Не задавай слишком много вопросов. Мы-то не возражаем, но не все музыканты такие, как мы. Ты будешь играть с другими людьми, и, если сболтнешь лишнего, тебя могут больше и не позвать.

– Ясно, – отвечаешь ты, – но как вы думаете, мне дадут работу? Если они и так всех увольняют… А я ведь даже не профессиональная скрипачка.

– Дадут, дадут, – успокаивает меня Евгений. – Мы с Дебби оставим тебе лучшие рекомендации.

Дебби кивает:

– Между прочим, ты идеально подходишь для этой работы. Любитель, притворяющийся профессионалом. Знаешь, кого мне это напоминает?

«Боже, благослови Америку», турне 2004 года

Портленд, Мэн

Композитор родом из Новой Англии, а зрители, занимающие места в концертном зале, – его земляки и самые верные фанаты. Некоторые даже помнят его первые концерты, когда он сам продавал свои диски на ярмарках и в торговых центрах. По такому случаю местный телеканал Пи-би-эс выбрал особое место для проведения концерта: Холден-Фрост-Хаус, особняк XIX века. Атмосфера вроде должна быть праздничная: звезда вернулась домой и выступает в историческом здании, но зрители почему-то угрюмы, словно присяжные, пришедшие на суд.