Скрипаль. Березовский. Пешки в большой игре - [3]

Глава только-только вставшей на ноги советской спецслужбы — ВЧК, Феликс Дзержинский переиграл сэра Мэнсфилда Смита-Камминга и многоопытную британскую разведку. Те, кому Рейли и Локкарт отводили ключевую роль в устранении Ленина и его правительства, Шмидхен, Бредис и Кранкал, на поверку оказались чекистами Буйкисом, Спрогисом и Берзиным.

Вспоминая эти героические и трагические страницы из истории СИС, Миллер в душе тешил себя тщеславной мыслью, что своими будущими успехами сможет, если не затмить славу Лоуренса Аравийского и Рейли, то, по крайней мере, вписать несколько ярких строк в одну из самых необыкновенных книг в истории Британии — летопись тайных операций. Миллер снова и снова возвращался к словам генерального директора СИС — Мистера Си. До недавнего времени даже для узкого круга посвященных в тайны британской разведки он был известен только под этим псевдонимом. После принятия в 1994 году «Закона о разведслужбах Британии», Дэвид Спеддинг стал первым гендиректором, кто вышел на публику из почти вековой тени. Накануне отъезда в Испанию Миллер удостоился чести личной встречи с ним. Спеддинг был лаконичен.

«…Пабло, ваши нынешние пока еще скромные успехи в разведке говорят: перед вами может открыться блестящее будущее. Для этого у вас есть почти все: способности и талант прирожденного агентуриста. Именно агентуриста, такое дано немногим.

И еще, Пабло, не ищите слабых противников, смело вступайте в схватку с самыми сильными. Победа над ними возвышает вас как профессионала, а результат служит на благо Британии! Нет ничего значимее и выше, чем благо Британии! Этому посвятили свою жизнь наши славные предшественники. В нынешних реалиях специальные операции — наше главное оружие!»

Подтверждение этим словам Миллер находил в том, что в день открытия новой штаб-квартиры СИС в июле 1994 года ее удостоили своим посещением королева Елизавета, премьер-министр Джон Мейджор и министр иностранных дел Дуглас Хэрд. Их присутствие на церемонии красноречиво говорило, худшие времена для некогда гордости британцев — секретной службы, остались позади.

Об этом говорил премьер-министр Мейджор:

«…Господа, пришло время, когда разведка и контрразведка — это наше особое оружие, должны занять заслуженное вашими славными предшественниками место в отстаивании национальных интересов Британии. Они присутствуют везде, где находится хоть один британец!

Нам и нашему союзнику — США, удалось сокрушить извечного врага Британии — империю зла! Но ее осколки — нынешняя Россия, продолжают нести угрозу. Впереди нас ждет непростое будущее, его во многом предстоит формировать вам».

«Будущее?.. Формировать вам! — мысленно повторял Миллер и задавался вопросами: — А каким оно будет? Что ждет меня?..»

Пол резко ушел из-под ног. Лайнер провалился в воздушную яму и через мгновение стремительно взлетел вверх. Второе падение было более глубоким, а подъем более затяжным. Двигатели пронзительно взвыли. Корпус лайнера сотрясла судорожная дрожь. Он оказался в зоне мощной турбулентности. По салону покатилась волна тревожных голосов. Пристли встрепенулся, посмотрел по сторонам, бросил взгляд за иллюминатор, покачал головой и сказал:

— Что-то не ласково встречает нас Испания. Никак не может простить нам разгрома Непобедимой армады при Гравелинском сражении.

Миллер хмыкнул и заметил:

— Ничего, переживем. Гораздо важнее то, как нас встретит Железный Стронг.

— М-да, с ним нам не повезло, — посетовал Пристли. — Я слышал, он еще тот цербер. Если цапнет, то мало не покажется.

Его опасения были не напрасны. Суровая слава о Железном Стронге — резиденте МИ-6 в Мадриде, Артуре Стронге бежала впереди него. Он оставался последним из могикан, кто еще помнил славные времена, когда одно только слово СИС приводило врагов в трепет. Стронг участвовал во всех тайных операциях на Ближнем Востоке за последние 30 лет и избежал провала. Ему давно перевалило за пятьдесят, а он продолжал исправно тянуть служебную лямку. Завистники злословили: для Стронга жизнь — это работа, а работа — это жизнь.

За короткое время общения с ним Миллер в этом мог убедиться и вынужден был признать:

— Цапнет, не цапнет, но то, что нам придется отрываться не на пляжах Барсы, а в кабинетах и на явках с агентами, так это факт.

— А-а, это он пусть со своих три шкуры дерет! Мы ему не подчиненные! — отмахнулся Пристли.

— Справедливости ради, Стронг не позволяет расслабляться и себе. Работает без выходных.

— Ну, это его дело. Говорят, у него в лексиконе всего два слова — исполнить и доложить. Что, правда?

— Ты отстал от жизни, Эдвард. Лексикон Стронга в последнее время существенно расширился, — с улыбкой ответил Миллер.

— Да мне плевать на него и на его лексикон!

— А зря! Тебе, нашей надежде, надо бы знать кое-что из цитатника Стронга.

Пристли хмыкнул и, горделиво вскинув голову, заявил:

— Приятно такое слышать от восходящей звезды управления.

— Не обольщайся, Эдвард, это аванс, его еще надо отработать.

— Пабло, ты уже вещаешь как Мистер Си. Ну да ладно. Так чем обогатился словарный запас Стронга?

— Можешь записать.

— Спасибо, запомню. Надеюсь, в нем не больше трех слов?