Скованный Прометей - [14]

Грек бился в агонии, одной рукой вцепился в деревяшку, а другой судорожно шарил вокруг, будто искал спасения. Растопыренная пятерня плясала прямо перед лицом Фёдора. Вот ведь судьба. Надсмотрщики всё ждали, что Паисий скоро помрёт, а он никак не помирал. От другого кончился.

Фёдор рванулся в сторону и вдруг осознал, что его ничто не держит. Железный обруч всё ещё сидел на левой ноге, но от цепи, приклёпанной к нему, осталось всего полдюжины звеньев.

"Чем это? Ядром? Вот свезло, могло бы вместе с ногой…"

Свезло, ага. В трёх локтях впереди другое ядро превратило борт в облако щепок. Едва глаза успел рукой закрыть. Висок обожгло болью, но вроде вскользь.

Фёдор пытался подняться, но на него два или три раза наступили, каждый раз сбивая с ног. Вокруг орали и толкались гребцы. Весь борт пришёл в расстройство. Рядом с Фёдором, на куршее, на четвереньках стоял янычар и будто телок бестолковый мотал башкой. Кто-то из рабов проворно схватил ничего не соображавшего турка за ворот и утянул на банки. Душить.

Над головой снова грохнуло, и Фёдор опять распластался. Он прополз пару банок к корме, когда галера всем своим деревянным телом вздрогнула от сильнейшего удара. Немалых трудов стоило подняться на ноги. Прикрываясь будто щитом телом какого-то бедняги, Фёдор огляделся.

Вокруг кипел бой. Христианские воины перебирались на басурманскую галеру. Трещали тюфеки и аркебузы, лязгала сталь. Со всех сторон неслась брань и проклятия на нескольких языках. Около десятка гребцов, кому удалось освободиться, схватились с турками голыми руками. Другие орали и пытались вырвать цепи. Многие рабы безвольно повисли на вёслах. Мёртвые? Не все. Иные начинали шевелиться. Непонятно только, с чего бы это они чувств лишились. К удивлению Фёдора, он разглядел, что и несколько басурман сидели на куршее и покачивались, обхватив головы руками.

Осматривался он недолго. В двух шагах перед ним один из янычар отмахивался от наседавшего христианина. Фёдор бросился на басурмана со спины, захватил его руку, и христианин тут же проткнул жертву коротким "кошкодёром". Что-то крикнул Фёдору. Тот не разобрал. Вывернул из разжавшихся пальцев убитого ятаган. Вовремя. На него самого кинулся ещё один усатый. Тут бы Феде и конец, ибо то был чорбаши, "начальник супа", воин не из последних. Вот только здесь не дуэль. Янычара отбросил арбалетный болт, ударивший под ключицу. Стреляли с рамбата христианской галеры.

— Федька!

Он встрепенулся, оглянулся на голос. Грохнула пара ружейных выстрелов. В облаке белёсого вонючего дыма Фёдор споткнулся о чей-то труп, нога сорвалась с куршеи и он упал на колени. Это его спасло: над самой головой свистнула сабля. Он успел заметить слева мелькнувший синий кафтан и, извернувшись, ткнул в него ятаганом. Почувствовал: попал.

— Федька!

Кричали ближе к корме.

— Никита, иду!

Он рванулся, походя рассёк самым кончиком клинка толстое брюхо полуголого надсмотрщика с топором, толкнул в спину левента, целившего из лука.

— Фе-едь… ка… — голос хрипел.

— Держись!

Никите, похоже, освободиться от цепи не удалось, но и под банкой он не прятался. Сграбастал в объятия какого-то верзилу, вцепился в горло. Самого Никиту Господь телесным здоровьем не обидел. Косая сажень в плечах. Да вот на беду, противника он себе нашёл и вовсе гиганта. Турок одолевал, а помочь Никите было некому. Четверо его товарищей по веслу, да и соседние, похоже отдали душу Господу. От оружия христовых воинов или басурман — то уже не важно.

Фёдор подскочил, ударил здоровяка в спину. Тот сразу обмяк и навалился на Никиту. Фёдор помог другу выбраться из-под туши нехристя. Никита закашлялся. Прохрипел:

— Цепь…

Федя пошарил вокруг глазами, но ничего подходящего не нашёл. Не ятаганом же её царапать. Он потянул цепь, и она неожиданно поддалась. Тоже порвана, но где-то далече. Вместе они быстро протащили её сквозь кольца на ногах кандальников, освободив ещё троих. Одного, правда, тут же зарубил какой-то басурман, но двое других вцепились убийце в ноги и повалили.

Никита сидел крайним и на его ноге цепь заканчивалась. И снять нечем. В руках оказалась железная змеюка, сажени в три. Он подобрал её, свил в несколько петель, оставив конец свободным, и этим-то концом, будто кистенём с размаху приложил подбежавшего усатого.

Встали спина к спине.

Христиане к тому времени захватили почти всю галеру. Турки оставили противнику куршею и ещё сопротивлялись на рамбате и юте. Здесь они отчаянно пытались свалить рыцаря, от макушки до колен закованного в железо.

Рыцарь орудовал тяжёлым бастардом, вражеские клинки самоуверенно парировал левым наручем. Недешёвые латы хорошо пригнаны по фигуре и двигался рыцарь довольно свободно. Он зарубил последнего из янычар, а потом без особого труда загнал двух оставшихся лучников-левентов под навес над ютом и там прикончил. Вышел наружу и остановился, осматриваясь.

Бой уже стихал. Рыцарь поднял забрало и опёрся о меч. Последние ещё живые турки попрыгали в воду и на баке раздались торжествующие крики. В этот момент Фёдор заметил, как за спиной рыцаря из люка под навесом высунулась усатая рожа. Вслед за усами показалось ружьё-тюфек.