Скованный огонь - [16]

Демонстранты завопили в ответ, насмехаясь над ним.

— Дети мои, — начал жрец солнца, — я пытался образумить вас. Поскольку вы отказались внемлить мне, придется прибегнуть к более радикальным мерам.

Он подозвал младших жрецов. Некоторые замешкались или встревожились, но все же подчинились.

— Они не посмеют, — сказал Джет, не веря в происходящее.

Но они посмели. Жрецы пытались выполнить какой-то ритуал, который должен был бы наказать толпу в паре шагов от них. Наверное, они решили, что поклонники Чазара будут просто стоять и ждать, пока ритуал не закончится.

Если это так, то жрецы были обречены на разочарование. Худощавая девочка — видимо, сектантская пророчица — пронзительно закричала:

— Остановите их!

Она рванула вперед, и толпа хлынула за ней.

Джет понял, чего хочет Аот, благодаря их псионической связи, или просто знал, что от него требовалось. Спрыгнув с крыши, грифон издал визг, который заставил некоторых людей застыть на месте. Аот направил длинное копье, служившее ему и оружием, и посохом, произнес команду, и сотворил преграду, потрескивающее желтое пламя, между сектантами и священнослужителями.

Это застало врасплох бегущих, заставив их споткнуться и остановиться. Служители Амонатора тоже затихли.

Тогда Джет сделал пару низких кругов над толпой, будто выбирал, кого бы схватить в свои когтистые лапы и прикончить. Нахмурившись, Аот старался выглядеть таким же пугающим.

Когда он решил, что их маленькое представление сделало достаточно, то посадил грифона на верхушке солнечных часов. Видимо, сегодня был день порчи собственности богов.

— Капитан! — позвал верховный жрец солнца.

Аот спешился.

— Если кто-нибудь сделает хоть шаг, — сказал он якобы Джету, но достаточно громко, чтобы все его услышали, — убей!

Грифон присел и осмотрелся, будто все, чего он хотел — перелететь через огненный барьер и наброситься на демонстрантов. Затем Аот подошел к краю солнечных часов и посмотрел вниз на человека, поприветствовавшего его.

— Я Даэлрик Апатос, — сказал жрец, — распорядитель обители Хранителя. Спасибо, что сдержали этот сброд.

Даэлрик казался скорее раздраженным, чем благодарным, но, наверное, не стоило обращать на это внимания.

— Я здесь именно для этого, распорядитель. Для поддержания мира.

— Попридержите их еще какое-то время, и я со своими священнослужителями закончим проклятие.

— В этом нет необходимости.

Даэлрик моргнул.

— Уверяю вас, это мягкое наказание. Оно будет не страшнее солнечного ожога.

— А я уверяю вас, что если вы снова начнете молиться, я потушу огонь, взберусь на своего грифона и оставлю вас и церковь Чазара выяснять отношения.

Верховный жрец усмехнулся.

— Не стоило ждать благочестия от такого как вы. Герой Войны узнает о том, как вы отказали мне в час нужды.

— Держу пари, что так и будет, — Аот ходил по краю солнечных часов. Заглянув за шипящую стену огня, по-прежнему горевшую и ничем кроме магии не подпитываемую, он обнаружил пророчицу: — Раз я узнаю имена, не назовете ли свое?

Девчонка выпрямилась еще сильнее, показывая, что не боится.

— Галония.

— Что ж, Галония, ты и твои друзья отправляются шествовать в другое место.

— Этот город в равной степени принадлежит и нам, и этим жрецам. У нас есть право ходить по улицам. Любым улицам, включая и эту.

— Я офицер городской стражи, что означает, что у тебя есть право ходить там, где я скажу. А теперь идите, иначе следующая стена огня обрушиться на ваши головы.

Галония испытывала его взгляд еще какое-то время, а затем коротко кивнула. Она повернулась и увела прочь за собой колону. Сектанты последовали за ней, но не без неприличных жестов, демонстрировавших их недовольство Аотом.

Жрецы были более сдержаны в этом плане. Но их каменные лица выражали то же недовольство.

— Как мило, — сказал Джет. — Хоть в чем-то они согласны.

* * * * *

Гаэдинн заметил три огонька рядом друг с другом дальше по темной улице. Он направил Эидер, своего грифона, названного так, из-за своей парадоксальной любви к плаванью, нехарактерной для ее вида, вниз.

Фонари принадлежали патрулю — местному, не Братства. Их огни обнаружили выпотрошенный труп. Зеваки, некоторые в пижамах, собрались поглазеть на это. Несколько человек громко вскрикнуло, когда Эидер приземлилась. Грифон одарил их взглядом, полным отвращения.

Как только Гаэдинн спешился, он учуял запах пролитой крови и нечистот.

Судя по валявшемуся деревянному ведру и колодцу, который был в двух-трех шагах отсюда, человек шел за водой. Убийца оставил зеленый отпечаток на каменной кладке, окружавшей отверстие.

Всадник поискал сержанта, возглавлявшего патруль. Им оказался недалекий с виду мужчина, который явно прибавлял в весе — даже нижняя пряжка его кожаного доспеха была не застегнута, поскольку слишком сильно пережимала его дряблое тело. Лицо сержанта в свете фонарей было бледным; мужчина постоянно сглатывал, стоя над телом.

— Когда это произошло? — спросил Гаэдинн.

Пухлый сержант покачал головой.

— Да кто его знает?

Рыжеволосый лучник присел, чтобы изучить останки. Он провел большую часть своей юности в качестве заложника у эльфов из леса Юир. Это был печальный опыт, особенно когда его отец продолжил вести себя неподобающе, что заставило похитителей всерьез задуматься над убийством мальчика. В конце концов, зачем еще нужны заложники? Но это научило Гаэдинна ориентироваться в лесу и читать следы; для него труп выглядел так, будто его разорвали когтями, а не изрезали клинками. Но это еще не означало, что человек не мог сотворить подобное.