Скованный огонь - [12]

— Город и так переполнен страхами и предубеждениями, — вмешалась Джесри. — Эта потасовка не имеет ничего общего с Зеленоруким Убийцей или предубеждениями против магов.

Гаэдинн ухмыльнулся.

— Что ж, так было, пока ты не вмешалась.

* * * * *

— Это не справедливо, — заявил Даардендриен Баласар. — Дженази это начали.

— Мы в Лутчеке с дипломатической миссией, — ответила Офиншталайир Перра.

Посол была необычно высокой и худой для драконорожденной, носила два кольца своего клана, сверкающих в рыхлой коже с правой стороны шеи. Возраст немного согнул ей спину и окропил ее коричневую чешую белым.

— Дело не в мотивах или справедливости. Герой Войны огорчена. Следовательно, вы с Медрашем принесете свои извинения.

Слуга стукнул своим жезлом о пол. Арочные двойные двери, украшенные резным песчаником, распахнулись, открыв зал за собой. Ступая медленно и величаво, Баласар, Перра и Медраш вошли внутрь.

Баласар владел мечом лучше многих. Лучше даже чем многие из его товарищей в Даардендриен, клане, известном своими доблестными воинами. Тем не менее, иногда его утомляло стремление его народа к воинским почестям. К сожалению или к счастью, но зал Героя Войны напоминал о них. Великолепные гобелены изображали столкновение армий, и большая часть скульптур замерла в поединке насмерть, хотя то тут, то там, встречались статуи бегунов или метателей дисков, говорившие о том, что даже в Чессенте можно бороться, не проталкивая лезвие через внутренности противника.

Шала Каранок смотрелась естественно среди изображений резни. Она была хмурой крепкой женщиной средних лет со старым шрамом на квадратном подбородке и короткими темными волосами. Кусочки отполированной стали, украшающие ее одежду, по-видимому, символизировали броню.

Все ее советники и офицеры стояли у трона, там — к отвращению Баласара — был и Зан-Акар Зераэз с некоторыми младшими членами его делегации. Посол Аканула имел удивительно длинные и острые серебряные шипы на голове и кожу цвета темного винограда. Узор из серебристых линий на его лице выглядел так, будто он носил проволочную маску. Искры скакали по нему даже когда он был спокоен, но, судя по его маске, сейчас он таким не был. Баласар захотел скорчить ему рожу, чтобы посмотреть, можно ли заставить его светиться, вызвав дождь из искр, но это вряд ли было хорошей идеей.

Подойдя на нужное расстояние, драконорожденные остановились и поклонились.

— Добро пожаловать, миледи, — тон Шалы был не теплее, чем выражение ее лица.

— Ваше величество, — ответила Перра. — Я привела стражников, участвовавших в драке.

Герой Войны перевела свой холодный взгляд на них.

— Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Ваше величество, — начал Медраш. — Я сожалею о случившемся. Если подобное повторится, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы избежать насилия.

Обученный вести за собой, паладин изучал этикет и риторику — его учителя были бы довольны его выступлением. Оно было почтительным и достойным. Пока драконорожденный тонко намекал на их минимальную вину в инциденте, Шала услышала то, что хотела.

Баласар не пытался соответствовать товарищу. Он просто склонил голову и сказал:

— Мне тоже жаль.

— Так и должно быть, — сказала женщина на троне. — Я не потерплю беспорядков от любого чужеземца. Аканульцы, с которыми вы дрались, были простыми торговцами из каравана. Вы, джентльмены, оба являетесь посланниками вашего королевства. Я ожидаю, что вы будете вести себя согласно высочайшим стандартам.

— Да, ваше величество, — сказал Медраш. — Мы и сами требуем не меньшего от себя.

«Ну, более или менее, в пределах разумного», — подумал Баласар.

Перра подождала, чтобы убедиться, что она и Герой Войны не заговорят одновременно. Когда женщина ничего не добавила, посол заговорила.

— Если ваше величество довольны, то этих двух ждут их обязанности…

— Я не доволен! — прорычал Зан-Акар.

Его гнев, ярость штормового дженази, отравляла воздух вокруг него, наполняя комнату запахом сырости, будто скоро пойдет дождь. Искры прыгали по его коже и особенно — на его угрюмом лице.

— Со всем уважением, ваше величество, я считал, что вы вызвали этих головорезов, чтобы провести расследование.

— Так и есть, — ответила Перра. — Факты уже прояснились.

Зан-Акар продолжал глумиться.

— О, история, которую мы все уже слышали. Но разве она сопоставима с фактами? Объясняет ли она, как аканульцы — даже если их было больше, и они затеял драку — получили переломы, в то время как на этих двух нет и царапины?

— Я могу объяснить это, — вмешался Баласар. — Ваши торговцы дерутся как мальки из испорченных яиц.

Перра ткнула его локтем в бок.

— Разве не похоже, — настаивал на своем Зан-Акар, — что, как утверждают дженази, эти драконорожденные атаковали исподтишка.

— Нет, милорд, — сказал Медраш, — это не так. Баласар и я вышли из боя невредимыми благодаря офицерам городской стражи, пришедшими к нам на помощь. И любой непредвзятый человек согласился бы, что так и было, ведь стражники утверждают то же.

— Но их вмешательство, — зазвучал сочный басовый голос, — поднимает другие вопросы.

Баласар обернулся. Говорившим был Лютен, один из советников Шалы, крупный мужчина, набравший весу к средним годам. Его круглая голова с редеющими волосами и аккуратно подстриженной козлиной бородкой выглядела непропорционально маленькой на массивных плечах.