Скованные одной цепью, или Я тебе не жена! - [57]

Дайш внешне оставался холодным и сдержанным, но, когда он поглядывал на солнце, а потом — на Асгера, у него отчетливо скрипели зубы.

Ведь если бы северянин не увел меня искать Танцора, наниматель гораздо раньше начал бы лечить отравление ядом из сосуда и мы выехали бы из Мараиса в Корта-Эду на день раньше, как собирались. Конечно, проводник не излечился бы чудесным образом от горячки, зато мы опережали бы алавирцев минимум на сутки. А теперь нам приходилось кусать локти, мучаясь от безделья, и гадать — схватили наши противники эльфа или нет, добрались они до сокровища или еще в поисках.

И все же было странно, что Дайш срывается только на Асгера, а не на меня. Я была виновата не меньше напарника — упорно молчала и о браслетах, и о расспросах Танцора на тему того, чем занимается наш наниматель. Почему тогда мне Дайш не сказал ни единого грубого слова, а Асгера готов чуть не на куски разорвать, судя по ненавидящему взгляду?

Неужели напарник был прав тогда, в таверне, и у Дайша есть ко мне чувства? Почему он их скрывает? Господи, не евнух же он в самом деле, как предположила Трейси!

Мимо вдруг пролетел камень, сбив меня с мысли. Он целился в затаившуюся среди ветвей птицу, но не долетел метра на два. Та взмахнула пестрым хвостом и перепрыгнула повыше.

Трейси прыснула со смеху.

— Оррс, надеюсь, в драке ты лучше целишься.

— Мимо вражьей головы тяжелее промахнуться, чем мимо мелкой птахи, — проворчал гном, подбирая второй камень.

— Зачем ты мучаешь несчастное животное? — Лэн сдвинул тонкие светлые брови.

— Жрать хочется. Как, по-твоему, дичь попадает в твою миску, а, эльф?

— Может, они в своем королевстве научились выращивать жареные свиные ребрышки прямо на деревьях? — захихикала Трейси.

— Мы не издеваемся над пищей перед тем, как ее съесть, — огрызнулся Лэн. — Я могу убить эту птицу с одного выстрела, подарив ей быструю и безболезненную смерть. А Оррс скорее пришибет всех нас, чем попадет в нее.

Подруга фыркнула.

— С одного выстрела — ты так похвастаться пытался, что ли? Я могу поджарить этого попугая прямо в полете, и нам даже не придется его готовить!

— Да вы сами ничем не хуже крикливых попугаев, — начал подзуживать Асгер, которому было точно так же скучно, как остальным. — Хватит орать, просто убейте несчастную птицу. Мне тоже уже жрать охота.

— Ее не хватит на всех, — заспорил эльф, вечный защитник природы в нашей команде, который тем не менее трескал мясо за троих, когда представлялась такая возможность, и ни единого вопроса не задавал по поводу того, откуда оно взялось.

Шутливая перепалка была всяко веселее, чем вынужденное молчаливое сидение в леске недалеко от деревни, где жил Хальварес. Но я быстро потеряла интерес к спору товарищей и пересела поближе к Дайшу — подальше от того места, где Трейси, Лэн, Оррс и Асгер всерьез вознамерились укокошить бедную птицу, перебирая для этого разные способы.

Наниматель никак не отреагировал на то, что я устроилась рядом с ним. Он сидел на траве, прислонившись к дереву, и почти не шевелился. Можно было бы подумать, что он спит, если бы время от времени из-под густых темных ресниц не блестели внимательные черные глаза.

Зато Асгер, у плеча которого я отдыхала раньше, мой маневр очень даже заметил, несмотря на участие в перепалке. Дайш выбрал для себя место довольно далеко от нас, и магическая цепь между мной и напарником натянулась. Нахмурившись, он отвел руку, заставляя и меня потянуться назад. Я с упреком посмотрела на него и едва заметно покачала головой: не суйся.

Взгляд, которым меня в ответ Асгер, можно было бы ставить в учебники как пример ревнивого.

— Значит, ничего серьезного у вас нет?

Голос Дайша, естественно, заметившего этот взгляд, сочился ядом. Я мысленно отругала сама себя за глупые слова, сказанные несколько ночей назад, в особняке, когда думала, что наниматель не узнает о браслетах. С тех пор очень многое изменилось.

— Ас своеволен, — признала я. — Но он галантен, хотя много раз мог воспользоваться нашей связью.

И кажется, он в самом деле думает, что эльфийские браслеты делают нас настоящими мужем и женой.

— А что думаешь ты? Разве для тебя, иномирянки, значат что-то верования нашего мира?

Я не стала отвечать, хотя могла бы сказать правду: после предательства мужа для меня и обряды родного мира перестали значить хоть что-то. Если в семье нет любви, она развалится вне зависимости от чьих-то верований. Однако Дайшу на самом деле это было не интересно — наверняка он рассчитывал услышать от меня что-то дурное об Асгере.

Не дождется.

— Меня беспокоит то, что сказали рыбаки в деревне, — перевела я тему. — Они ищут эльфа, наверняка того, который должен снять браслеты. А мы вынужденно валяем дурака, пока Эфра, Альтес и Даро выясняют, что с проводником. Может, нам стоило бы в это время самим найти эльфа?

Дайш устремил взгляд вдаль.

— Я думал об этом. Пока на тебе браслеты, ты рискуешь жизнью, потому что этот идиот вряд ли будет думать головой, когда ринется в драку и начнет подставлять свою шею под чужой меч. Но до укрытия, где прячется Амастриэль — наш эльф, отсюда около полутора часов пути. Пока мы будем ходить туда-сюда, наступит вечер. Искать клад в темноте бессмысленно, ждать следующего дня — опасно. Алавирцы нас обгоняют. Если они первыми найдут сокровище, мы не получим денег, а я — важный предмет.