Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти - [59]

Родственники своими силами перевезли его в Москву, в столичной больнице его лечили двенадцать дней, но З. скончался. Родственники подали заявление, бедолагу, который дал З. в глаз, нашли и арестовали, хотели посадить. От того, что обвиняемый дал З. в правый глаз, вокруг этого глаза у З. закономерно образовался кровоподтек, но и только. З. упал навзничь из вертикального положения и получил черепно-мозговую травму: кровоизлияние в мягких тканях головы в затылочной области слева, линейный, типичный для падения, перелом затылочной кости слева, левосторонняя субдуральная гематома минимального объема, не потребовавшая операции, очаги ушибов правых лобной и височной долей – весь комплекс повреждений, характерных для так называемой инерционной травмы.

На форуме судебных медиков про инерционную травму пишут: «Инерционная травма (травма «ускорения-замедления») возникает при резком и значительном ускорении или замедлении (остановке) движения тела (или части тела, например головы) в пространстве. При падении голова начинает двигаться с ускорением, а когда соприкасается с поверхностью, практически мгновенно движение прекращается, но остаются инерционные силы, под воздействием которых головной мозг травмируется внутри полости черепа из-за сохранившегося движения с ускорением». Такого рода травма образуется и в тех случаях, когда человек сам падает из вертикального или близкого к нему положения, без предварительного удара в глаз или куда-либо еще.

В клинской ЦРБ кровь на алкоголь у потерпевшего З. не взяли, проведение медицинского освидетельствования для установления факта употребления алкоголя и степени возможного алкогольного опьянения было затруднено из-за мозговой симптоматики. По обстоятельствам дела, по показаниям свидетелей на суде у меня сложилось впечатление, что З. выпил. Насколько он был пьян, теперь не установишь, конечно, но подозреваю, что упасть мог и сам. Так за что же должен отвечать обвиняемый? За убийство или бытовое хулиганство? А Р., семидесяти четырех лет, из первого случая, сначала упал, и образовалась субдуральная гематома, или сначала произошла катастрофа в полости черепа, и Р. упал из-за этого?

Истина

Может сложиться впечатление, что я эксперт сомневающийся, никак не могу сформулировать диагноз и установить причину смерти и мучаюсь с каждым трупом. Но рассказывать об очевидном и не вызывающем сомнений, естественно, не так интересно. Ежедневная работа судебно-медицинского эксперта забита надоевшей рутиной, и в рутину можно превратить все случаи, которые ты исследуешь. Можно набить глаз и руку до оскомины и научиться видеть только нужные признаки, отсекать лишнее, видеть только то, что укладывается в более или менее понятный, правдоподобный и подходящий к конкретному случаю механизм, вариант развития осложнений, вариант пато- и танатогенеза. Я до сих пор так не умею, какая-нибудь ссадина обязательно не впишется в фазы автотравмы или при падении расположится не на той стороне тела, противоположной от места приземления. Например, при самом частом варианте автотравмы – столкновении движущегося автомобиля с человеком – выделяют: 1) соударение частей автомобиля с человеком, 2) падение тела на автомобиль, 3) отбрасывание тела и падение его на дорогу, 4) продвижение тела по дороге. При этом на каждом этапе образуются местные и отдаленные повреждения, которые эксперт в идеале группирует и распределяет по фазам, устанавливая таким образом механизм образования каждого повреждения отдельно и всех повреждений в комплексе.

Как ни странно, я все же устанавливаю диагнозы, принимаю решения и отстаиваю их на разборах в больнице, на допросах, в суде. Правда, чтобы самой поверить, мне требуется больше времени, больше сил, больше доказательств. Мои старшие опытные коллеги, покачивая седыми головами, важно изрекают, что истина одна и наше дело – открыть ее. За пятнадцать лет в судебке я выросла из немого обожания и безусловного поклонения и не верю им. Истин много, много разных экспертных мнений, и каждое можно оспорить или доказать.

Один из случаев-примеров (правда, не из моей практики, но я знаю этот случай в подробностях). В квартире, на диване в комнате, найден труп Т., мужчины двадцати шести лет. Острая, быстрая смерть, никаких внятных причин по внутренним органам (исключили травму и механическую асфиксию), признаки незначительных патологических изменений в сердце. В квартире присутствуют родители. Для исключения отравления эксперт берет кровь, мочу, печень, почку, желудок на судебно-химическое исследование. Получает ответ: в крови обнаружен морфин, но выявленная концентрация маленькая, не дотягивает до табличных значений летальной или хотя бы токсической. Выявленные морфологические макро- и микроскопические признаки патологий со стороны разных систем органов тоже не складываются в целостный диагноз. Та самая острая сердечная недостаточность, причина которой не установлена. Причины смерти нет, а труп есть. Если вспомнить длинные пространные рассуждения на тему, что отрицательный результат химико-токсикологического исследования не отменяет смерти от отравления, то каждого человека в похожих обстоятельствах можно закопать от отравления неустановленным ядом. В общем, после всех размышлений эксперт пишет в своем заключении, что смерть Т. наступила от острого отравления морфином. Написал, сдал акт и забыл.