Скорбь Тру - [2]
— Никакой полиции. Никакой больницы. Пожалуйста, мужик.
Мучительный, пронзительный вопль прозвучал в телефоне.
— Что ты сделал? — Трумэн зарычал, чувствуя, как внизу живота сжимается, и вспомнил еще одну темную ночь, много лет назад, когда бросился на помощь. Он расхаживал по площадке, и предупреждение вспыхивало в его голове как гром среди ясного неба. — Где ты?
Куинси пробормотал адрес какого-то захудалого места в тридцати минутах езды от Писфул Харбор (Прим. в переводе с англ. — Мирная Гавань), а затем связь оборвалась.
Большой палец Трумэна завис над экраном. Три маленькие цифры 9 —1 —1 освободили бы его от желания расхлебывать какое бы ни было дерьмо, которое устроили Куинси и его мать. Образы того, как его мать извергала ложь, чтобы отправить его куда подальше, и Куинси, напуганный тринадцатилетний мальчик, выглядевший опустошенным и по-детски наивным, несмотря на его рост в шесть футов, не давали ему покоя.
Нажми на кнопки.
Нажми на эти чертовы кнопки.
Он хорошо помнит большие голубые глаза Куинси, безмолвно кричаще извинения, когда Трумэну выносили приговор. Это были те же умоляющие глаза, которыми он смотрел и сейчас, и неважно, облажался тот или нет. Мужчина беспомощно потащился к грузовику сквозь пелену дождя, выехал на дорогу, проехал мост и оставил безопасный Писфул Харбор и его надежный, стабильный мир позади.
***
Вонь мочи и человеческих экскрементов заполнили темную аллею. Отходы не только человеческих испражнений, но и отбросов общества, таких, как наркодиллеры, шлюхи и другие извращенцы. Грязь, граффити на потрескавшихся стенах и покорёженный бетон. Где-то сверху раздавался оглушительный крик. Трумэн, практически ничего не видя из-за стены дождя, двигался очень быстро между зданиями. Где-то вдалеке лаяла собака, за лаем последовало поскуливание, что подсказало ему, что животное, похоже, ранено. Трумэн склонил плечи вперед, руки опустились по бокам и сжались в кулаки, когда воспоминания обрушились на него. Непрекращающийся мучительный плач приближался, и, проходя мимо бетонных стен, он начал тяжело дышать, готовясь к борьбе. Было похоже на то, будто кто-то или что-то испытывало страдания, стеная внутри здания. Не смотря на ненависть к женщине, которая его родила, он бы не пожелал таких мучений ни ей, ни кому бы то ни было еще.
Ржавая зеленая металлическая дверь издавала лязгающие звуки закрывающейся тюремной камеры, которые были все еще свежи в памяти, и в тот же момент его охватил ужас. Делая несколько глубоких вдохов, он оттолкнул быстро и жестко вновь обрушившиеся на него воспоминания. Плач усилился, и Трумэн ускорился, протискиваясь через дверь. Протухший, едкий запах мусора и сладковатый запах наркотиков заполняли комнату, способные посоперничать с ужасающим криком. Сердце стало отбивать сумасшедший ритм, когда он увидел сцену, что развернулась перед ним. Он едва узнал вблизи беззубую, тощую женщину, безжизненно лежащую на бетонном полу и смотрящую стеклянным взглядом в потолок. Воспаленные следы уколов, похожие на змеиные укусы, покрывали ее костлявые руки. В углу, на грязном, разодранном матрасе сидела малышка, одетая в отвратительную грязную одежду, и плакала. Ее темные волосы были спутанными и слипшимися, кожа была грязной и покрытой песчинками. Щечки были ярко-красными, а глаза опухшими от слез. Возле нее на спине лежал ребенок, который своими тоненькими ручками тянулся к потолку, сотрясаясь от рыданий так сильно, что замолкал между воплями. Взгляд Трумэна обратился к Куинси, который прижимался к женщине на полу. Слезы струями бежали по его небритым, впалым щекам. Эти большие голубые глаза преследовали и пугали Трумэна в воспоминаниях, когда-то они были яркого цвета, теперь же стали блеклыми, воспаленными из-за пребывания в постоянном наркотическом опьянении. На татуированных руках Трумэна изображены демоны, которые овладели им после заключения в тюрьму за преступление, совершенное его братом. Они охотились за человеком, которого он хотел защитить. Но ему было не под силу кого-либо защитить, пока она находился за решеткой.
— Она… — голос Куинси был едва различим. — Умерла, — выдавил он.
Сердце Трумэна сильно ударилось о ребра. Его разум затянуло обратно к другой грозовой ночи. Тогда он зашел в дом матери и нашел брата, стоявшего с окровавленным ножом над телом мужчины, развалившимся поперек полуобнаженного тела матери. Он проглотил подступившую к горлу желчь. Боль и ненависть вели борьбу между собой. Трумэн наклонился и проверил пульс, сначала на ее запястье, а потом на шее. Все в желудке перевернулось. Разум передернуло, когда он посмотрел мимо своего брата на детей на матрасе.
— Это твои дети? — выдавил он.
Куинси покачал головой.
— Мамы.
Трумэн пошатнулся назад и почувствовал, как открываются раны, сдирается кожа и начинает кровоточить. Его братья и сестры? Живут такой жизнью?
— Что за черт, Куинси? — он пересек комнату, поднял малыша и прижал его подрагивающее от слез тело к своему. Сердце пронзила боль. Он присел возле малышки и потянулся к ней тоже. Она обхватила дрожащими ручками его шею и начала цепляться за него всей своей небольшой силой. Они оба были очень легкими. Он еще не держал детей, ведь когда родился Куинси, ему было всего 9 лет.
Восемь лет тому назад Молли Таннер стала свидетельницей похищения девочки по имени Аманда – какой-то мужчина заталкивал ее в минивэн прямо посреди людной автостоянки. Молли тогда решила, что это отец увозит домой непослушную дочь. А через два дня было найдено тело Аманды… После этого жизнь Молли, винившей в этой трагедии лишь себя, пошла кувырком. Удивительной силы образы стали вспыхивать в ее голове – тревожные и пугающие. И вот спустя восемь лет после трагедии Молли будто вновь окунается в знакомый кошмар – из парка рядом с ее домом исчезает семилетняя девочка.
Главная задача Райана — любой ценой обеспечить безопасность Эммы. Но после ночи страсти Эмма сбегает, и вскоре Райан узнает, что ее ищет не только он один. Сумеет ли он выяснить, кто и почему преследует красивую ассистентку посла, прежде, чем она попадет не в те руки… если уже не попала? Эмма борется за справедливость в память о своих погибших коллегах, но девушка не в состоянии заниматься этим в одиночку. Ей нужна помощь Райана. Это означает, что ей придется доверять ему, а значит, и иметь дело с не поддающимся контролю желанием, вспыхнувшем между ними.
Когда правительственный самолет с Эммой Райт на борту терпит крушение в филиппинских джунглях, она вынуждена выживать там в одиночку, пока ее не находит спецподразделение ВМС «Морские котики». Командир команды «Альфа» Райан Оуэн не понаслышке знаком с проблемами, но он никогда не сталкивался с проблемой в виде сексуальной, умной и решительной женщины. Миссия команды — доставить Эмму домой, но опасность подстерегает их повсюду, и внезапное влечение Райана к Эмме может закончиться смертельным исходом. Когда Райан возвращает Эмму домой в Калифорнию, его миссия заканчивается, но для нее все только начинается.
Спустя почти полтора года после смерти своего мужа двадцатисемилетняя Алекса Салливан Тейт возвращается в свой родной город после десятилетнего отсутствия. Она понятия не имеет, что её школьная любовь, Джейс Макаллистер, парень, который похитил её сердце в ту ночь, когда расстался с ней, более чем готов снова вернуть её. Джейс посвятил последние десять лет службе в армии, обезвреживая бомбу за бомбой, он старался забыть девушку, которая разжигала его страсть. Но он не знает, что чувства до сих пор живы. Десять лет назад химия между ними только зарождалась, но искра, что пробежала между ними сейчас, может взорвать все, и даже Джейс не сможет это остановить.
Настоящая женщина может многое — зарабатывать, тянуть двоих детей, водить машину, делать своими руками ремонт. Настоящая женщина способна даже САМА сделать предложение мужчине! Но потому ли что влюблена без памяти буквально с первого взгляда? Или ею движут совершенно иные причины? Настоящий мужчина может многое — … впрочем, всего и не перечислишь. Настоящий мужчина даже способен ответить согласием на предложение и жениться! Только потому ли, что хочет помочь? Или потому, что влюблен без памяти с первого взгляда?
Меня называют Сказочницей Алей. Моя работа - дарить детям сказку. Но как же трудно сделать праздник в семье, где больше нет мамы, отец ненавидит обоих сыновей, бабушка занята собственной жизнью, а с тетей мы старые подруги и закоренелые чайлд-фри. Но я же профессионал! Кто же знал, что неожиданная любовь возьмёт да и перепишет обкатанный годами сценарий детского праздника. — Это хобби или так на жизнь зарабатываешь? — В вашем случае — это дружеский подарок.
С юности Анна мечтала попасть в столицы: именно в Питере или Москве в атмосфере художественной свободы она намеревалась развить творческие способности и найти свое место в литературе… Спустя несколько лет Анна освоилась в писательской среде обеих столиц, стала публиковаться, отстаивая право на собственное художественное видение, не пытаясь завоевать расположение тех, кто полагает себя вершителями современного литературного процесса. Одновременно ей приходится решать и личную, чисто женскую проблему выбора между двумя непохожими, но одинаково не подходящими ей мужчинами.