Скорбь Тру - [14]

— Могу ли я чем-нибудь тебе помочь? Не хочешь дать мне Кеннеди, пока будешь укладывать Линкольна?

Он взглянул на малышку:

— Я удержу ее, — уголки его губ приподнялись в полуулыбке, и он поцеловал Кеннеди в лобик. — Я скоро вернусь.

Он исчез в коридоре справа от кухни, и Джемма сделала несколько шагов по квартире, сосредоточенно слушая низкий голос Трумэна, доносившийся из соседней комнаты. Она знала, что грубо подслушивать, но он звучал так спокойно и нежно, что она ничего не могла с собой поделать. Она услышала, как повернулся кран с водой и то, как он разговаривал с Кеннеди, пока чистил ей зубки. Потом все снова стало спокойно, слышались только устойчивые шаги по полу.

Она не могла расслышать его низкий, успокаивающий шепот. Любопытство взяло верх, и она прошла к краю коридора, и теперь его голос звучал ясно.

— Динь-Динь встретила Белоснежку в лесу, где они готовили яблочное пюре.

Ох, парень. Он сделал микс из детских сказок. Она улыбнулась, сосредоточенно слушая продолжение его истории.

— И велосипедист привез Динь-Динь на специальном транспорте на красивое поле, где их ждал Винни Пух с огромной банкой меда…

Она не смогла сдержать улыбки от глупой истории и на цыпочках ушла в комнату, достала мешочек с конфетками, которые она принесла, и поставила на журнальный столик. Джемма села на диван, чтобы подождать, взяла открытый блокнот с эскизами и осторожно перелистала несколько страниц, а потом замедлилась, чтобы лучше рассмотреть. Эскизы людей и животных в стиле граффити заполняли все страницы, гипнотизируя своей плавной и мучительной экспрессией. Калейдоскоп черных и серых цветов создал глаза, грозный рот с змееподобными клыками, искаженные, измученные лица, драконы и многое другое. Глубина эмоций нацарапанных на страницах картинок была невероятная, в результате чего по ее рукам забегали мурашки. Длинные татуированные руки потянулись к блокноту с набросками, и она заметила суровое выражение лица Трумэна.

***

— Прости. Я просто… — брови Джеммы поднялись, глаза смотрели умоляюще, а потом на ее губах появилась эта убийственная сексуальная улыбка. Она рассекла руками воздух и пожала плечами, выглядя так чертовски очаровательно. Он не смог долго раздражаться от такого бесцеремонного вторжения в его личную жизнь. — Я любопытный человек. Я не смогла удержаться. Это то, кто я есть, и эти рисунки потрясающие. Они твои?

Трумэн бросил рисунки на стол и попытался взять под контроль свои эмоции, которые крутились и запутывали его. За последние 24 часа его жизнь повернулась в абсолютно другом направлении, и он почувствовал, что пытается балансировать на двух колесах вместо четырех.

— Никакие? — ее голос в удивлении повысился. — Они дерзкие и волнующие и так отличаются от всего, что я когда-либо видела, — она потянулась к блокноту с эскизами.

— Пожалуйста, не надо, — его суровый тон заставил девушку остановиться на середине пути.

Ее взгляд метнулся к нему, сложный и смущенный. Она села обратно на диван, и ее платье поднялось соблазнительно высоко на бедрах.

Сменив свой взгляд на соблазнительный, он произнес:

— Это, правда, просто бессмысленные каракули.

— Тогда ты чертовски талантливый художник, если это просто бессмысленные каракули. Я могу напечатать тебя в одной из новостных колонок, которые я пишу в своем бутике. Я ставлю на то, что тебя заинтересует общественная работа.

Он прошел через комнату к кухне и попытался остудить свое сердце от жара, что его окутал. Ему обычно не нравились напористые женщины, но ее уверенность и взгляд потрясающих глаз заставляли взять ее руки в свои и завладеть ее нахальным ртом.

— Могу я предложить тебе что-нибудь выпить?

— Хорошая смена темы, — она вскочила с дивана и присоединилась к нему, излучая греховную сексуальную радость. Теперь, когда он не в эпицентре кошмара прошлой ночи, он разглядывал Джемму более внимательно. Она даже красивее, чем он помнил. В своих босоножках без каблуков она была на фут ниже, чем он. Ее платье было как сахарная глазурь на торте под именем «Джемма Райт», а он изголодался. Ткань яркого цвета облегала все ее пышные изгибы, а широкий золотой ремень придавал пикантности ее облику, что резко контрастировало с ее вчерашним скромным нарядом.

Ему нужно взять себя в руки, потому что бывший заключенный с двумя детьми не может на вершину списка ставить горячих женщин, у него теперь другие приоритеты в жизни. Не говоря уже о том, что у него нет свободного времени или спальни, даже мысль об этом казалась ему смехотворной.

— Я хотела признаться, в дополнении к тому, что я увидела твои рисунки, я немного подслушала сказку, которую ты рассказывал Кеннеди, но эм… Я думаю, ты смешал несколько историй.

— Я не могу рассказать ей настоящие сказки. Она видела достаточно много плохого в своей жизни. Так я придумал ей свои сказки на ночь.

Боже, он промурлыкал это словно кот.

Ее глаза наполнились теплом.

Может, и хорошо, что он это промурлыкал. Иисус, у него есть более важные вещи, чтобы беспокоиться об этом.

— Ты просто придумал для нее сказки на ночь?

Он стиснул зубы:

— Да. Я удивлен, что ты не заглянула в те эскизы тоже. Я рисую для того, чтобы она могла видеть картинки, когда я читаю. Это не слишком большое дело. Можем мы, пожалуйста, поговорить о чем-нибудь другом?