Скопец - [29]
Базаров помолчал какое-то время, словно бы вспоминая что-то, затем продолжил свой рассказ:
— Увидев, что я за ним наблюдаю, Селиванов вышел ко мне и говорит: надо, дескать, окна закрыть, а то дождь льёт, а рамы разбухли и не прикрываются. Я побежал за плотником… Привёл. Стали они стол двигать — он же вплотную к окну приставлен, сами видели. Потом Яков Данилович начал туда-сюда ходить: то в спальню хозяйскую, то к себе наверх, то опять в спальню… Побудет наверху минут десять — и назад. Выходит из спальни и словно бы прячет что-то под полой пиджака. Р-раз! мышкой наверх шмыгнет и опять назад возвращается.
— И сколько раз он так ходил? — уточнил Шумилов.
— Да раза три-четыре. Потом, когда плотник раму подстрогал, и окно удалось закрыть, Яков Данилыч мне и всей челяди наказал — ничего не трогайте, я… в смысле он, поедет и сам полицию вызовет. Дверь в хозяйскую спальню запер, запряг дрожки, да и отправился. Возвернулся часа через четыре, да только привёз с собою не полицейских, а купца Локтева.
— То есть всё это время полиции в доме не было?
— Нет, конечно, откуда ей взяться? И вот Селивёрстов вместе с Локтевым пошли в спальню хозяина… Локтев вскоре вышел и отправился наверх, в комнату Селивёрстова, а Яков Данилович всё какие-то бумаги из бюро покойного выбирал. Потом, значит, тоже к себе наверх прошёл и через какое-то время опять вернулся в спальню хозяина. Затем приехал доктор, прямиком направился в спальню хозяина и застал там Селивёрстова и Локтева. Причём Локтев курил сигару. Яков Данилович простодушно и доктору предложил сигару из коробки, которая тут же, в спальне стояла.
— Хозяйские, стало быть, сигары, — заметил Шумилов.
— Ну да, а то чьи же? А Локтев с видом знатока говорит: нет, это плохие сигары, мужицкие, лучше вот моих попробуйте. Доктор, похоже, опешил, курить не стал, стыдно, говорит, при покойнике. Н-да-а, людишки!.. А Николай Назарович так и лежал всё в той же позе, ведь трогать-то было не велено! Доктор тут же послал дворников — одного за полицией, другого — за священником, отцом Никодимом, что с подворья Валаамского монастыря, он был духовником покойного, ну да вы его видели. Вскоре явился пристав собственной персоной. Посмотрел, расспросил, с доктором потолковал. Выяснилось, что доктор Гессе никаких возражений к захоронению не имеет, разрешение на это даст без проволочек. Ну тогда пристав и говорит, тело уносите, можете обмыть. Тут-то и случился тот казус, о котором я упоминал: дворники тело уронили головой об пол. Н-да, плохая примета, доложу вам… Вот.
— И только после этого дело дошло до опечатывания комнат, — подвёл итог Шумилов.
— Ну да! Пристав сказал: раз покойный был богатым человеком, следует до выяснения всех обстоятельств с наследством и имуществом все личные вещи и покои опечатать. Чтоб не расхитили имущество, значит. Наклеил свои бумажки на шкафы с посудой и книгами, сундуки, гардеробы с хозяйским платьем, спальню, бильярдную… Да вы сами всё видели. Всю мебель в спальне опечатал… Наши комнаты — я имею ввиду свою, горничных, кухарок, Якова Даниловича, ту, что в мансарде — не тронули. Я тем же вечером отправился на почтамт и дал телеграмму Василию Александровичу Соковникову, племяннику покойного. Вернулся, а у нас уже молебен идёт за душу раба Божия Николая… И так все три дня до похорон молились за новопреставленного раба Божия, упокой, Господи, его душу… А на другой день поздно вечером племянник хозяина приехали, Василий Александрович то есть. А потом уж вы знаете всё — завещание читали у нотариуса, и я к вам помчался.
— Послушайте, Владимир Викторович, ваш рассказ может оказаться очень важен для агента сыскной полиции, который приедет сюда по заявлению пристава. Вам непременно надо будет всё, сказанное мне, повторить сыщику. Вы это понимаете? — строго спросил Шумилов.
Базаров как-то замялся, опустил глаза и пробормотал негромко:
— Боюсь как-то, неловкость испытываю… Я ведь Якову Данилычу не ровня, вдруг осерчает, скажет, чего это я пасть разеваю? Он ведь меня в порошок сотрёт! Ну кто я супротив него?
Камердинер выглядел в эту минуту очень смущённым и жалким. Шумилов понял, что рассчитывать на мужественный поступок со стороны лакея не приходится — эта рохля, забитый, трусливый человек никогда не решится открыто изобличить того, кто в его понимании стоит выше по социальной лестнице. Пусть даже эта высота статуса существует лишь в его воображении и ничего не значит с точки зрения закона. Алексей чувствовал сейчас твёрдую уверенность в том, что именно так и развивались события в доме умершего скопца-миллионера: ощущалась в рассказе Базарова жизненная правда, точно и живо описывал он перемещения по дому всех участников тех событий и их действия. И про сигары Соковникова припомнил, маленький штришок, казалось бы, а как много в нём выражено! Перед Шумиловым зримо вставала картина свершившегося воровства, осуществлённого грубо, нагло, зримо. Интересно только, на что рассчитывал Селиверстов, забирая вещи умершего? Неужели на то, что Базаров никому и никогда не решится рассказать об увиденном? Наивно и странно… управляющий вовсе не производил впечатление глупого человека. Или подобная самонадеянность — это вовсе не глупость, а знание человеческой натуры, лакейской слабости и бесхребетности Базарова? Отсюда и расчёт на то, что даже увидев через приоткрытую дверь лишнее, камердинер предпочтёт сделать вид, будто ничего не заметил.
Документальное исследование «Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза» (в двух книгах) посвящено реальной, но совершенно неизвестной ныне истории похищений и убийств малолетних детей в Свердловске в 1938-1939 гг. Автор тщательно анализирует ход следствия на всём его протяжении, вскрывает огрехи и недоработки правоохранительных органов и предлагает читателю свою версию таинственных событий, заметно отличающуюся от официальной.
Разобраны основные версии происшедшего вечером 1 февраля 1959 г. на склоне горы Холатчахль на Северном Урале, восстановлена последовательность действий участников драмы, объяснены логика, причинно-следственные связи и взаимная обусловленность внешне противоречивых событий.
В начале XX столетия в восточных штатах США прокатилась волна немотивированных жестоких убийств. Неизвестный преступник в ночное время проникал в дома и, используя топор, убивал всех жильцов. Сейчас эти преступления связываются с серийным убийцей, оставшимся неразоблаченным. Автор предпринимает попытку проанализировать схожие преступления и на основе современных криминологических представлений понять, совершались ли они действительно одним человеком, и если да, то что им двигало.
История эта будоражит воображение уже не первое десятилетие. О ней написаны книги, сняты фильмы, ей посвящены тысячи страниц интернет-форумов и блогов. Авторы более двух десятков версий разной степени безумия и достоверности на протяжении десятилетий пытались вогнать странные и противоречивые события в прокрустово ложе собственной логики, отсекая то, что ей противоречило и добавляя то, что, по их мнению, добавить следовало. Но истинная картина случившегося вечером 1 февраля 1959 г. на склоне горы Холатчахль на Северном Урале так и не была установлена.
Сюжет романа основан на реальных событиях — убийстве в августе 1885 г. в самом центре столицы, в гостинце «Знаменская», неизвестного мужчины. Преступление без очевидного мотива, произошедшее при весьма загадочных обстоятельствах, стало широко известно и вызвало немалый переполох среди обывателей. Вместе с героями романа — частным сыщиком Шумиловым и чинами Сыскной полиции — читатель пройдет все зигзаги расследования, каждый шаг которого переворачивал картину случившегося с ног на голову.
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
В основу романа «Маятник» положена реальная история убийства в августе 1883 г. в центре Санкт-Петербурга, в доме № 57 по Невскому проспекту, 13-летней девочки Сарры Беккер. Преступление и его последующее расследование вызвали большой интерес современников и прессы. Неординарные обстоятельства этого убийства нашли отражение в учебниках психиатрии и криминалистики дореволюционной поры. В 2006 г. издательство «Крылов» выпустило сокращённый вариант романа под названием «Бриллиантовый маятник».
Сюжет романа «Лекарство от долгой жизни» основан на реальных событиях, связанных со скоропостижной смертью владельца крупной пароходной компании Николая Максименко, последовавшей в октябре 1888 г. Расследование тривиальной смерти от тифа привело к раскрытию хитроумного заговора с целью захвата доходного предприятия. В 2006 г. сокращенный вариант книги под названием «Царская экспертиза» вышел в издательстве «Крылов». Настоящее издание представляет собой авторский вариант текста.
Роман «Гувернантка» является хронологически первым в серии «Невыдуманные истории на ночь». Сюжет его основан на реальных событиях — обстоятельствах расследования подозрительной смерти в апреле 1878 г. Николая Познанского, 18-летнего сына жандармского полковника (в романе — Прознанский). В отравлении была заподозрена домашняя воспитательница, предположительно состоявшая в интимных отношениях с молодым человеком. Интригующие перипетии этого расследования широко обсуждались прессой тех лет.