Сколько ты стоишь? (сборник рассказов) - [9]

— Ты думаешь, что сможешь так дёшево меня купить? — прошипела я, вырываясь. — Думаешь, я как шлюха, буду улыбаться тебе, а ты меня — шантажировать?

Эрик, усмехнувшись, спокойно кивнул.

— Будешь, Елена. Будешь.

* * *

Во время церемонии помолвки я врезала Эрику лежащей на подушке короной и попыталась задушить тяжёлым свадебным ожерельем, больше напоминающим ошейник, чем украшение. А когда гвардейцы отрывали меня от потерявшего сознание короля, кричала оскорбления, которые не стоило бы знать порядочной девушке. И, кажется, покусала кого-то из стражи, когда мне попытались заткнуть рот.

Я собиралась показать Эрику, что если он так хочет меня в жёны, значит, ему придётся терпеть мой «темперамент». И я буду унижать мужа при каждом удобном случае. При дворе, при послах — неважно. Чем больше зрителей, тем лучше.

Вести себя, как должно леди в таких случаях — то есть смириться — я не собиралась.

На следующее утро после помолвки вместе с завтраком я получила затейливо украшенную шкатулку — подарок от венценосного жениха. Внутри, на алом бархате лежал отрезанный палец вместе с запиской: «Надеюсь, твоя игрушка ещё сможет выполнять свои обязанности».

В обморок я не упала. Хотя служанка настойчиво совала мне нюхательную соль, клуша тупая…

Вечером, увидев меня в своей спальне, Эрик только довольно улыбнулся. И поинтересовался:

— Он правда был так хорош в постели?

— Был? — тихо повторила я.

Эрик рассмеялся, поглаживая мою щёку.

— Ничего. Я буду лучше.

Он полночи показывал мне это «лучше» — я терпела. Повторять ещё один такой день, когда я изводила себя, представляя Дэниела в пыточной, мне совершенно не хотелось. Желание увидеть его невредимым сделалось таким навязчивым, что я даже рискнула попросить об этом Эрика.

— После свадьбы, Елена, — усмехнулся он.

Свадьба состоялась через месяц. Месяц, за который голова Дэниела на пике под окнами стала постоянным гостем моих снов. Эрик умело подогревал моё беспокойство, делая прозрачные намёки и пару раз прислав пустую шкатулку вместе с завтраком. Месяц ночь за ночью я терпела мужа — и когда становилось совсем невмоготу, пыталась защищаться. Эрик и раньше любил показывать мне, что он сильнее — физически, по крайней мере. В постели он делал это постоянно. О какой нежности могла идти речь? Мне шили свадебное платье, глухое, как монашке — чтобы скрыть синяки и ссадины.

В «первую» брачную ночь пьяный Эрик называл меня дешёвкой и смеялся, дыша мне в лицо перегаром. «Твоя цена — шлюха, Елена. Ты понимаешь?»

Ещё месяц после свадьбы — и я научилась терпеть. Эрика вело не на боль, ему нравилось, когда я сопротивлялась. И если пролежать в постели бревном какое-то время — Эрик «терял настрой». Довольно быстро, к счастью.

Примерно тогда я снова получила шкатулку — с другим пальцем. «Надеюсь, любимая жена, это хоть немного тебя расшевелит».

Ночью, когда я снова изображала из себя труп, Эрик воскликнул в сердцах: «Что, ты его больше не любишь?» Я промолчала.

Эрик закончил тем, что пообещал прислать мне всю руку — а потом что-нибудь ещё — и заснул. Я слизывала кровь из разбитой губы, смотрела на узорчатый потолок и думала.

Никакие подкупы не помогали мне узнать, где держат Дэниела. Про Тишу я знала — Эрик отдал её какому-то захудалому барончику на границе. А Дэни как будто больше не существовало.

Неизвестность сводила с ума. Я терпела Эрика только из надежды, что он разрешит мне наконец увидеть Дэниела — но встреча откладывалась, а Эрик становился всё неистовей.

— Ну хорошо, моя королева, — сказал он однажды, — я покажу тебе твою игрушку. Но ты же разрешишь мне сначала поиграть с ним самому? У мужа с женой всё должно быть общим.

— Тогда жизнь у нас тоже будет одна на двоих, — прошептала я.

— Конечно, Елена, — и Эрик продолжил, заводя себя фантазиями, как он прикуёт меня цепью к постели, как будет пускать ко мне своих гвардейцев — может, кто-нибудь из них вернёт мою страсть?

— Или шлюхи, ты же любишь шлюх, да, Елена?

Я дождалась, когда он закроет глаза, купаясь в наслаждении, которого лишал меня уже второй месяц. И вонзила тонкий стилет, замаскированный под шпильку для волос, ему в грудь по самую рукоять.

Эрик изумлённо распахнул глаза. Пробормотал запёкшимися губами:

— Ну наконец-то, Елена…

И скатился с меня.

Я подождала, держа наготове подсвечник — но Эрик не двигался. Тогда я поставила подсвечник, аккуратно вынула стилет — крови почти не было. Встала и, не стесняясь ни синяков, ни разбитой губы, открыла дверь.

Стражники, которые обычно уносили меня утром в мою спальню, стояли у порога.

— Вашему королю плохо, — безмятежно сообщила я, проходя мимо. — Кажется, он умирает.

И впервые за эти два месяца отправилась в спальню своими ногами. Впервые меня не ждал там врач — потому что его вызвали к Эрику. И служанки не ждали — уже спустя полчаса во дворце воцарилась суматоха.

Я швырнула заляпанный кровью кинжал на столик, где стояли Эриковы шкатулки. И, не обращая внимания на шум за дверью, расстелила постель.

Первую ночь за эти два месяца я спала спокойно.

* * *

Эрик оставил завещание. Я долго смеялась, когда мне его пересказывали. Интересно, Малый совет Вейстера тоже хохотал до упаду?