Сколько стоит корона - [58]

Эйрих ничего не ответил.

Королева уехала — Эйрих успел ее только обнять, после чего возница-тень хлестнул лошадей, и карета рванула вперед, а за ней последовал внушительный эскорт из теней и замковой стражи. Почти сразу же выехали следом еще две кареты — со служанками и камеристками, прихватившими с собой обширный гардероб.

А потом прочь из столицы потянулись милорды и лорды — налегке, оставляя дорогие сердцу безделушки, они бежали из Шеана в безопасные норки — собственные земли. К обеду опустели лавки на Рыночной площади, а через ворота потянулась цепочка пеших беглецов. Но уходило слишком мало — большинству бежать было некуда, а ужас возможной смерти от чумы страшил меньше, чем ужас реальной смерти от голода.

— Двадцать, — прошептал Дойлу на ухо отец Рикон, сообщая, что в бывший королевский склад доставлено уже двадцать человек с явными признаками болезни.

— Отец Рикон, — Дойл задержал его, когда святой отец уже собрался снова поспешить по делам, — подготовься к дороге.

— Милорд?

— Королева нуждается в помощи и защите. А главное, в них нуждается наследник. Король остается, как и я. Но наследник должен быть в безопасности.

Впервые за все время, что они были знакомы — а это больше пятнадцати лет, — на едва различимом в тени капюшона лице Рика проступило упрямое выражение несогласия.

— Милорд всегда прав и мудр, но милорд заблуждается, полагая, что может услать прочь своего покорного слугу, — проговорил он мягко.

— Милорд отдал тебе приказ.

Рикон неторопливо снял капюшон, открывая свое худое, длинное, с западающими щеками и глубоко посаженными глазами лицо. Плотно сжал губы.

— Я служил вашему отцу, милорд, когда вы еще не умели толком держать меч. И служу вам столько, сколько вас знаю, — от его обычной манеры говорить не осталось и следа. На смену вкрадчивости пришла жесткость. — И я не оставлю вас в лапах смерти из-за чьей-то прихоти.

«Прихоти короля», — хотел сказать он.

— Рикон! — Дойл не позволил ему договорить. — Я отдал приказ. И не прошу высказывать свое мнение. Завтра утром ты должен быть в монастыре, вместе с королевой. И беречь ее, как самое драгоценное сокровище.

Почти минуту Дойл был вынужден выдерживать тяжелый взгляд Рика, но в конце концов святой отец опустил голову, снова набросил капюшон и прошептал из-под него:

— Приказание милорда будет исполнено.

Дойл протянул ему руку, и Рикон запечатлел на ней холодный сухой поцелуй.

Когда к ночи Дойл вернулся в замок, он уже был пуст, не считая горстки слуг, которым некуда было идти, и короля, который неприкаянным духом метался по галерее и что-то пытался разглядеть в темноте ночного сада. Шаги Дойла он явно услышал издалека, потому что пошел навстречу и быстро спросил:

— Что теперь?

Для Дойла сумасшедшее оживление этого дня сменилось усталостью. Он тяжело оперся рукой о свод одной из арок и ответил:

— С рассветом все ворота города будут закрыты. Сейчас на всех выходах стоит стража и лекари. Тех, в ком находят хотя бы малейшие признаки болезни, не выпускают.

Эйрих шумно втянул носом воздух, но не нашел в себе сил возразить.

— Я распорядился отдать под лекарскую королевский склад в доках. Товары уже свезли в замок, склад полон людей.

— Там холодно, — как-то невпопад заметил Эйрих.

— Что? — переспросил Дойл, но потом понял, о чем говорит брат. Действительно, в доках на складе холодно. Там никогда не топили печей, и каменные стены давно промерзли насквозь. По его телу невольно прошла дрожь. Он ненавидел это чувство холода — когда кости начинают болеть изнутри, леденеющие пальцы едва сгибаются, а попытки уснуть обращаются муками.

— Да, — сказал он, — холодно. Но мы не можем рисковать и выпускать болезнь из доков. Завтра я сам съезжу туда и распоряжусь предпринять…

Невнятное «что-нибудь» повисло в воздухе, потому что Дойл пока не знал, что он предпримет. Он перевел взгляд на сад, туда же, куда смотрел Эйрих.

— Ты проследил, чтобы она уехала? — спросил король после нескольких минут молчания.

— Королева? — удивился Дойл. — Разумеется, я…

— Леди Харроу.

— Да, я попросил ее уехать.

Дойл несколько раз стукнул пальцем по холодному камню. Против воли ему вспомнилась небольшая рука леди Харроу в его руке. И тихий вздох, когда он поцеловал ее.

— Она благоразумная женщина, — сказал он не столько себе, сколько брату, а потом безо всякого перехода добавил: — завтра с утра надо проследить, чтобы лекари начали обходы домов. Больные и здоровые должны дышать разным воздухом — может, это нас спасет.

— Ты поедешь в доки?

Дойл дернул плечом. Поедет он или нет — уже не важно. Чума не тот враг, с которым можно сражаться на равных. Если она пожелает, она заберет их всех, и стены замка не спасут ни его, ни Эйриха.

— Храни нас Всевышний, — пробормотал Эйрих. Дойл мысленно прибавил: «Хотя это и не поможет».

Глава 25

Спал в эту ночь Дойл мало — не дольше трех часов, чтобы успеть к рассвету подъехать к главным воротам Шеана и проследить за тем, как за спинами последних бегущих закрываются гигантские деревянные створки, послушать, как воют, сидя на тюках и мешках посреди дороги, те, кого стража не выпустила из города, и те, кто выбраться не успел.