POV Белла.
Если кто-то спросит меня о том, когда все это началось — я не смогу ответить. Может все завязалось в тот момент, когда я переступила порог кухни в доме Калленов в первый раз, а может когда я так неудачно порезалась об оберточную бумагу на свое восемнадцатилетние или когда я впервые увидела уважение к себе в пронзительно-золотых глазах, после возвращения Эдварда из логова Вольтури. Хотя, если быть до конца честной, хотя бы с самой собой, для меня все началось на бейсбольном поле, когда он с легкой усмешкой вводил всех в подробности убийства новорожденных. Это спокойствие, скучающий тон и ленивые парирования ударов, все в нем меня завораживало. Жаль, что не судьба, но даже общения с ним хватает для того, чтобы чувствовать себя живой.
Мысли из серии: «это не правильно!», были забракованы с самого начала. Что-либо поделать с собой я не могла, избегать его тоже не представлялось возможным, ведь теперь от меня зависит не только моя жизнь, но и вопрос существования клана Калленов.
Интонация, речь и взгляды Аро многое говорили о его отношении к близкому мне клану вампиров — он завидовал, а когда убедился, что с моим мозгом что-то не то и он не способен слышать моих бренных человеческих мыслей, стал завидовать еще больше. Четвертый одаренный вампир мог пополнить ряды ненавистного клана.
Да и совесть не позволит мне просто сбежать от Эдварда, который после возвращения стал примером идеального возлюбленного, только вот все его самые теплые слова не могли отогреть тот холод, который поселился в той части сердца, что когда-то принадлежала вампиру с теплыми глазами и творческим беспорядком на голове.
Еще я просто не хотела. Не хотела переставать видеть предмет своего воздыхания каждый день. Хоть краем глаза увидеть его стало для меня такой же необходимостью, как общение с Джейкобом, который всегда мог развеселить меня и согреть изнутри.
Да, Джейкоб Блэк стал одним из решающих аргументов «против» переезда подальше от Форкса, вампиров с их законами и золотистых глаз, смотрящих лишь как на равного. Мой большой и теплый друг детства каждую свободную минуту проводил со мной, чем бесил Эдварда и Розали, ведь большую часть дня я проводила у Калленов.
Возможно ли разорвать свое сердце на три части? Мне очень хотелось, чтобы этот вариант был возможен, ведь я бы перестала мучить тех, кто мне дорог.
Одну часть, наверно самую большую, я отдала бы своему индейцу, который терпеливо дожидался меня, лишь иногда прожигая взглядом горящих темных глаз.
Другую, уже немного оттаявшую, я бы отдала Эдварду. Возможно я уже не любила его той слепой любовью, но он оставался дорогим мне человеком, которому я никогда не хочу причинить боль, но именно этим и занимаюсь последний месяц всем своим поведением показывая, что он слишком близко ко мне.
Третью часть я бы оставила себе и тихо лелеяла свою нездоровую одержимость вампиром со светлыми волосами. Я бы хранила ее и радовалась, когда он счастлив, поддерживала, когда ему плохо. Я бы стала ему другом, каким был Джейкоб для меня в первые месяцы после ухода Каллена.
За последний месяц произошло много — от полнейшего отказа Джейкоба общаться со мной до нашего горячего примирения. Почему горячего? Потому что Блэк заявился в аэропорт перед нашим с Эдвардом отлетом во Флориду и, пока оборотни в человеческом обличии сдерживали беснующегося вампира, закинул меня на байк и быстро увез на побережье. Самое интересное заключалось в том, что я была не против и с детской восторженностью слушала каждое слово друга, который рассказывал о последних событиях. Так же он рассказал мне ужасающую новость — Виктория создает армию новорожденных, чтобы отомстить мне. Вот только эта новость вызвала не страх, а неконтролируемую злобу в адрес Эдварда Каллена, который решил «не беспокоить меня такими пустяками». Следующую неделю я не разговаривала с вампиром и запирала окно на ночь. Чарли радовался, Эдвард ходил и смотрел виновато, а Элис все больше расцветала и это пугало меня.
В тишине комнаты раздался громкий звонок мобильного, заставляя меня вздрогнуть и отвлечься от раздумий. Мне даже не нужно смотреть на экран, чтобы узнать кто может потревожить меня в половину седьмого утра.
— Доброе утро, Элис, — откидываясь на колючее покрывало, поздоровалась я. — Вот только вспоминала тебя.
— Доброе, — голос вампирши был звонок и это не предвещало ничего хорошего для меня. — Ты не забыла, что через пару недель состоится выпускной бал?
— Как об этом забыть, если ты встречаешь меня этими словами и провожаешь ими же, — я закатила глаза и улыбнулась.
Еще одна странность в моем поведении и поведении Элис — между нами ничего не изменилось, хотя вампирша прекрасно была осведомлена о моих чувствах к своему мужу. Я могла только радоваться, что такая подруга досталась именно мне, ведь любая другая, имея ее силу, убила бы меня на месте. Вообще наш с ней разговор про мои чувства был похож на комедию, потому что я не видела смысла скрывать что-либо от ясновидящей, а она прекрасно знала мое отношение к Джасперу и то, что я даже не попытаюсь влезть в их отношения. Все обошлось простым: «Я все понимаю и даже это не поможет тебе избежать покупки платья к выпускному».
