Не дожидаясь приветствий и поклонов, Дойл приказал сухим голосом:
— Рейн, готовь своих людей, мы выступаем на рассвете. Джил, проверь мои доспехи.
Рейн по-военному коротко поклонился и скрылся из виду — он не обсуждал приказов. Джил тоже хотел было побежать выполнять задание, но остановился и спросил:
— Милорд, что случилось?
Дойл сжал губы плотнее: мальчишка в последнее время слишком уж расхрабрился — давно его никто не порол за болтовню. Но у него на Джила рука не поднималась, а больше было некому. Так что он ответил:
— Остеррад. Займись доспехами, мальчишка. Живо.
Он повернулся к Эльзе, которая все еще держала в руках записку Эйриха. Нужно было что-то сказать ей, попросить быть осторожной — но слова не шли. Он подошел к столу, пододвинул к себе писчий прибор, взял перо и быстро набросал несколько строк. Запечатал восковой печатью и, поколебавшись, приложил свой перстень. Это письмо отправится к адресату в тот же миг, как сам Дойл сядет в седло и, во главе рыцарей своего края, выступит в поход, чтобы соединиться с армией Эйриха у реки Иннэ в двух днях пути от столицы.
— Кому ты пишешь? — спросила Эльза осторожно. Дойл стиснул кулак, тяжело выдохнул, но все-таки ответил:
— Тому, кто знает лучше меня, как использовать морское побережье Остеррада во благо Стении. И тому, кто мне нужен на этой войне.
С минуту Эльза молчала, а потом ахнула и медленно оперлась рукой о стол, словно силы ее оставили.
— Ты убил его. Ты сам сказал, что он мертв. Я думала, что ты его убил.
Дойл дернул плечом и глухо проговорил:
— Я не смог, хотя должен был.
Он действительно тогда занес кинжал для удара. Рикон не отводил взгляда, не моргал, и ни на мгновение не потерял обычного своего спокойствия — просто ждал смерти от рук, которые еще недавно с глубоким почтением целовал. И Дойл не сумел нанести удара.
Эльза прошептала:
— Так вот за что ты себя коришь все это время.
— Я подвел Эйриха. Сильно подвел. Мои слова о том, что ради его безопасности я пойду на все… Оказались просто словами. И если он узнает об этом, он меня не простит, — Дойл встряхнулся, скрипнул зубами и добавил: — но сейчас это уже не важно. Лучшего разведчика, чем Рикон, на землях Стении нет. Так что его заточение заканчивается. Он мне нужен.
Дойл улыбнулся. Что бы ни ждало его на этой войне, он будет там, где должен быть — подле Эйриха. И если понадобится отдать за него жизнь, он сделает это — потому что только служение стране и ее королю придает смысл этой жизни.
Теперь ему легко дались слова:
— Будь осторожна. Землям Дойл едва ли угрожает война, поэтому ты будешь в безопасности, и…
Его прервал тихий смех Эльзы.
— Вы забываете, милорд Дойл, — сказала она, — что ваша супруга всегда следует за вами.
— Это война, Эльза. Не место для женщин.
Еще сильнее запахло грозовой свежестью, Эльза повела плечами, и туго заплетенные косы рассыпались сами собой на множество мелких рыжих завитков. Дойл невольно вздрогнул от этого уже привычного, но каждый раз изумлявшего его вновь и вновь ощущения — прикосновения магии.
— Возможно, — произнесла Эльза спокойно, — я не смогу сражаться, не смогу нести смерть вашим врагам, мой дорогой супруг. Но мне найдется место, — она подошла и опустила голову Дойлу на плечо, он вздохнул и обнял ее стройный стан, прижал ее к себе, но быстро отстранился.
— Тогда собирайся. Мы выступаем на рассвете. И… — он облизнул губы, — возможно, ты сумеешь быстрее отправить мое письмо?
Эльза забрала у него записку, положила на вытянутую ладонь и прошептала несколько слов на эмирском, который Дойл так и не удосужился выучить. Сверкнуло голубым, и письмо исчезло.
Затрубили горны, загудели рожки. Замок ожил, зашевелился, задвигался, встряхнувшись после долгого сна. Звенели доспехи, ржали кони, бранились на разные голоса рыцари и их оруженосцы.
Дойл стоял у окна и смотрел сверху на эту военную суету. Остеррад слишком часто доставлял Стении неприятности, и в этот раз его поражение должно быть полным. Стения вдвое увеличит свои территории, получит выход к морю, овладеет пышными полями и полноводными реками, а Остеррад будет забыт, словно его никогда и не существовало под солнцем. Имя короля Эйриха будут славить повсюду. И он, Торден Дойл, сделает ради этого все возможное, а Эльза и ее ведьмы помогут с невозможным.
Он отвернулся, прикрыл глаза и тихо, чтобы никто не услышал, пробормотал: «Храни нас всех Всевышний».
Конец
