Сколько ног у обезьянки? - [10]

— Не могу, на базу надо.

— А вы, Инобат?

— В другой раз, — ответила девушка.

— Очень жаль, коллеги, — ничуть, впрочем, не сожалея, сказал Мансуров. — Прощайте, Самади!

— До свидания.

Зажегся зеленый свет.

— Что, разве он уходит из школы? — спросила Инобат.

— Останется, наверное, — сказал Самади. — А впрочем, кто его знает. Насчет Акбарова я могу точно сказать, что он не уйдет. Хоть ты ему горы золотые дай. Агзамов тоже не уйдет. Тысячу лет будет жаловаться на больной желудок, но не уйдет.

В самый разгар разгрузки машины прибежала Махмудова:

— Ахмад ногу себе сломал!.. В больницу увезли!..

Самади, позабыв о машине с приборами, мигом выбежал на улицу. Там он увидел всадника, галопом мчавшегося в сторону больницы. Это был отец Ахмада, председатель колхоза Камал-раис.

…Из палаты навстречу учителю вышли врач и Камал-раис.

— Ничего страшного, — поспешил успокоить врач. — Мальчик нечаянно вывихнул себе ногу. Трещин нет. Упал в высохший арык. Через несколько дней будет бегать как ни в чем не бывало.

…Увидев Самади, Ахмад попытался встать.

— Лежи, не двигайся… Говорят, ты упал в высохший арык? — Самади пристально посмотрел в глаза ученику, и тот отвел взгляд. — Я что-то не помню, чтобы у нас были глубокие арыки.

Мальчик заметил в глазах учителя смешинку и сам улыбнулся.

— Спрыгнул все-таки? — вздохнул Самади. — Высоко было?

Мальчик виновато кивнул.

— Эх ты, летчик, — сокрушенно покачал головой Самади. — Я ведь чувствовал, что ты будешь прыгать. И вот — не уследил.

— Они все время смеялись надо мной…

— Забудь про это, Ахмад. Давай выздоравливай.

В дверях палаты появились ученики седьмого «Б» и практикантка. Ребята разом обступили Ахмада, засыпали вопросами:

— Шины наложили, да?

— А гипсовать будут?

— Как это ты мог упасть в арык?

Ахмад не знал, что ответить.

— Он прыгнул со старой орешины, — громка сказал Самади. — Там было метров пять.

— Во дает!

— И не страшно было?

— Тише, — успокоил их Самади строго. — За этот глупый поступок он еще понесет наказание. А вот что он не плакал от вывиха — это по-мужски.

Камал-раис держал за уздечку коня, ждал Самади на улице. Пошли рядом.

— Вы уж извините меня, — сказал председатель, — совсем я перестал за ним следить. Глупо, конечно, поступил, когда его в пять лет отдал в школу, а ваши взяли — то ли мне, председателю, побоялись не угодить, то ли еще что. Я думал, пускай научится буквы разбирать, все же потом будет легче. Но не тут-то было — перешел во второй класс, потом в третий, так и пошло.

— Он как все, — ответил Самади. — Учится, играет, шалит…

— Не врет хоть?

— Ну, этого, как ни странно, многие дети не умеют. Разве иногда нафантазируют. Но в этом ничего страшного нет.

— Конечно, конечно…

— Вы новые трактора получили? — спросил вдруг Самади.

— Ну, как вам сказать… — замялся председатель. — Вообще-то, да, несколько тракторов мы получили.

— Дали бы один из них Суанову.

— А его трактор куда я дену? Никто, кроме него, не сможет работать на такой развалюхе. Хороший тракторист!

— Разве он виноват, что хороший тракторист? Выходит, вы его наказываете за умелость?

— Нет, что вы! Мы каждый год ему премии, грамоты…

— Вы новый трактор ему дайте, тогда он будет еще лучше работать.

— Почему же он сам не просит? — рассердился вдруг председатель. — Языка нет, что ли?

— Кажется, он не из тех, кто умеет просить.

— Так его сын мог бы!.. Он же дружит с моим Ахмадом?

— Да поймите вы, не может и он. Это я могу выпрашивать, потому что я вроде как со стороны, чужой.

— Что вы, Музаффар, какой вы чужой, мы все свои, галатепинцы… Хорошо, так и быть, я ему новый трактор дам, а его старый… Черт с ним, придумаем что-нибудь!

Была большая перемена. Самади и его ученики грелись возле школы на солнышке. Неподалеку заливалась смехом Инобат — Мансуров, видимо, рассказывал веселые анекдоты.

Улугбек недовольно посмотрел в их сторону и, поразмышляв, толкнул в бок Машраба. Тот все понял и направился к Инобат.

— Вы обещали нам рассказать о дельтапланах, — сказал он.

— Тебе не терпится… — улыбнулась девушка. — А не лучше ли после уроков?

— Нет, сейчас, — упрямо сказал мальчик и покосился на Мансурова.

— Хорошо, пойдем.

Машраб взял девушку за руку и привел к Самади.

— Я просил рассказать о дельтапланах, — объяснил он Самадн.

— Лучше после уроков, — возразил Улугбек. — Сейчас всего не расскажешь.

— Потом так потом, — очень легко согласился с ним Машраб. — Вы только не забудьте, Инобат Хакимовна.

И ребята отошли, оставив практикантку наедине с Самади.

— Конечно, не забуду… — растерянно сказала Инобат и посмотрела на Самади.

— Они просто ревнуют вас к Мансурову, — сказал Самади и заметил, что девушка вспыхнула. — Действительно, они вас любят. Вы будете хорошим учителем, Инобат.

— Не знаю…

— Поверьте мне… Они вас сразу признали.

— Да и я их, кажется, тоже, — засмеялась Инобат. — Мне вообще здесь очень нравится, хороший кишлак и люди такие добрые… Далее жаль, что практика так быстро кончается…

— А вы приезжайте к нам на работу.

— Еще не знаю… Я ведь тоже городская… А могла бы остаться здесь.

Самади вдруг что-то понял, совсем растерялся и пробормотал:

— Вы прекрасным педагогом будете, Инобат…