Сколь это по-немецки - [84]

Вин нажала под столом на кнопку, и в столовую, чтобы убрать тарелки, вошла горничная. Она привыкла обращаться к Вин и ее мужу, мэру, как к Gnadige Frau и Gnadiger Herr, милостивой государыне и милостивому государю. Втайне она надеялась, что ей не придется разговаривать с Херманном Глихом. Когда она подала кофе, фрукты и десерт, Херманн Глих сказал своей дочери: Все было прекрасно. Действительно прекрасно. Ты готовишь просто замечательно. Она рассмеялась, не скрывая своего к нему снисхождения. Я не умею готовить. Все приготовила наша кухарка Хильда, которая, между прочим, как и ты, живет в Демлинге.

В самом деле? ничуть не смутившись, сказал Херманн Глих. Не вижу в этом ничего удивительного. Трудно ожидать, чтобы хороший повар жил в Брумхольдштейне. А? И он вопросительно воззрился на горничную, которая смутилась и пролила немного кофе. Рассерженная Вин собиралась было спросить, что он, собственно, имеет в виду своим оставляющим место для столь различных толкований замечанием, когда Альберт Канзитц-Лезе объявил, что их скоро посетит Эгон.

И Вин, забыв об отце, запротестовала: но об этом не может быть и речи. Ты скоро сделаешь из нашего дома гостиницу. Надо было объяснить ему, что у нас ремонт.

Он остановится у Хельмута, сказал ее муж.

В доме без дверей? Абсурд. Ее смех был пронзителен. Язвителен. Он берет с собой и Гизелу?

На сей раз нет. Он приезжает с кем-то из знакомых. С фотографом.

Мужчиной или женщиной? поинтересовалась Вин.

Почему бы нам не перейти для коньяка и сигар в кабинет, предложил своему тестю мэр.

Гизела — моя лучшая подруга, сказала своему дедушке Эрика, имея в виду другую Гизелу. А ее папа, архитектор Харгенау, лучший друг моего папы. А у вас лучший друг Обби?

Нет, он мой помощник, сказал Херманн Глих, рассмеявшись. Он смешивает краски, переносит лестницы и вообще старается быть полезным.

Мэр, поднявшись из-за стола, многозначительно посмотрел на жену. Мне кажется, мы с Эрикой счастливчики. У нас хорошие друзья.

Вин позвонила горничной и сказала, чтобы дети шли играть в свою комнату.

Оставшись за столом в одиночестве, она пристально наблюдала, как горничная складывает тарелки на поднос.

Gnadige Frau, простите меня, пожалуйста, сказала горничная.

За что?

Я пролила кофе.

Но это же может случиться с каждым, с ослепительной улыбкой простила ее Вин.

Мэр, усадив Херманна Глиха в свое любимое кресло, налил ему коньяку и предложил сигару. Чуть сильна, но хороша, сказал маляр после пары затяжек.

Не надо переживать из-за Вин, сказал мэр. Она просто раздражена, что я не удосужился предупредить ее заранее о вашем появлении.

Херманн Глих спокойно отхлебнул коньяка, с любопытством оглядывая комнату.

Удобное местечко, не правда ли? сказал мэр.

Гм. Замечательное.

Я прихожу сюда, чтобы побыть одному. Немного почитать. Просто расслабиться. Провести час-другой с другом.

Херманн Глих посмотрел на книги, потом на потолок и наконец на пол. Красивый ковер.

Причем старинный. Мой отец приобрел его до войны. По его словам, перед войной по приемлемым ценам можно было купить множество вещей. Еще бы, так много людей вдруг решило покинуть страну…

Не знаю, задумчиво сказал Херманн Глих. У нас никогда не было лишних денег.

Я часто задумывался, что стало с теми людьми, признался мэр. Они были соседями. Ну, не совсем соседями. Мой отец был смотрителем… Представьте, вдруг оказаться в состоянии приобрести мебель, китайский фарфор…

Смотрителем? Ваш отец был смотрителем? Херманн Глих посмотрел на мэра с внезапным интересом. Я не знал.

Мы купили все, что они продавали. Я имею в виду, все то, что они не могли распихать по чемоданам. Полагаю, то, что предложил им отец, было все же лучше, чем ничего. Но я был слишком мал, чтобы что-то запомнить. Как бы там ни было, на мою долю достался игрушечный поезд их сына. Он рассмеялся.

Хороший коньяк, сказал Глих.

Наливайте еще.

Нет-нет, пора возвращаться к работе.

Уже поздно. Пора прикрывать лавочку. Давайте. Лишний коньяк вам не повредит. Он прошел к бару и вернулся с бутылкой. Знаете, почему я на самом деле попросил вас покрасить наш дом? спросил мэр, наливая тестю новую порцию.

Нет. Не имею ни малейшего представления.

Потому что Вин все эти годы держала вас в секрете. Не отрицайте.

В секрете?

Время от времени она мчится навестить свою семью — то есть теперь, после смерти вашей дражайшей супруги, вас. Но о вас она не говорит. Когда я интересуюсь, как у вас дела, она отвечает: С ним все в порядке. Или: Он совсем не изменился. Или: Он по-прежнему слишком много ест. Ему надо бы немного похудеть.

Слишком много ест, сердито сказал Глих. Ну и наглость.

Она не хотела, чтобы я присутствовал на похоронах вашей супруги… не то чтобы запретила, скажем, отговорила меня туда идти. Мне жаль, что я…

Она меня стыдится, сказал Глих. Он тщательно изучал ковер у себя под ногами, словно пытался разобраться в его узоре. Она всегда нас стыдилась.

Ладно, сказал мэр с напускной веселостью, отныне, надеюсь, вы будете воспринимать себя нашим, так сказать, официальным мастером кисти. По назначению, как сказали бы англичане, мэра Брумхольдштейна. Ха-ха-ха. Надеюсь, вы наймете несколько толковых людей и на взаимоприемлемой основе обеспечите роспись всех общественных и городских учреждений в Брумхольдштейне. Школ, полицейского участка, больницы…