Сколь это по-немецки - [26]

Я не тот человек, каким я привык быть, думает Гарри. Пять лет тому назад, до того как женщины начали публиковать чистосердечные, пусть и не вполне реалистичные, отчеты о сексуальных встречах со мной, я придерживался куда более широких взглядов. Я уже не тот, кто был так привязан к Пауку, моему крокодильчику. Но Гарри все же хранит поводок на случай, если Паук надумает однажды вернуться из канализации. Договориться о каком-либо свидании очень сложно из-за того, что автобусы не приходят вовремя, и когда люди наконец встречаются на ланче или ужине, в воздухе присутствует нотка разлада. Почему я снова тебя вижу, таков незаданный вопрос. Люди ищут, в чем же они различны… многие подчеркивают различие, приходя на свидание на два часа позже. Ты не подождал, обвиняют они другого, встретившись с ним спустя год или два. Чего уж тут удивляться, что половина людей, убивающая время в двухчасовой прогулке по парку, тайком измышляет средства, чтобы избавиться от второй половины, спящей в парке на скамейках.

На четверг у Гарри назначена встреча с двумя близкими друзьями Гвен. Встречается он с ними у них в отеле, на углу Семнадцатой и Лексингтон. Зовут их Хамфри и Джейк. Это крутые ребята с вкрадчивой речью, из просторных джинсов которых свисают изрядные животики. Они покупают и продают редкие марки. Договоренность о свидании в понимании Гарри отличалась большой гибкостью. Ее можно было изменить или отложить свидание. Когда на два часа позже прибывает Гарри, оба они голы. Тела их неприятны. Марочных альбомов нигде не видно. Надеюсь, вы не против, но мы не стали ждать, сказал Джейк. Гарри так спешит уйти, что даже не удосуживается, уходя, открыть дверь. Ты встретился с ними, спросила Гвен, когда он пришел ее навестить. Я решил подобрать себе другое хобби, сказал он. Хобби это здорово, сказала она. Подумаю об этом, ответил он.

Гарри условился о встрече с английским портным. А, говорит портной, лукаво обследуя широкий зад Гарри. Вы, должно быть, много ездите верхом. Раз уж вы об этом упомянули, говорит Гарри, я всегда планировал заняться верховой ездой.

Даже конюшни требуют договоренности. Я не наслышан в Малере или Веберне, говорит паренек-конюх, но это не мешает мне предаваться фантазиям о последней в мире кавалерийской атаке.

Последней атаке? с удивлением говорит Гарри. Кое-что ему хочется придержать за собой. Кое-чем он не поделится ни с кем другим. Сделанное заявление поразило его воображение. Сделанное заявление служит хорошим примером. Оно рождает некий трогательный пафос. Пафос некоего абсолютно предсказуемого поражения. Пафос кавалерийской атаки, которая одновременно и тщетна, и бессмысленна. Люди, вооруженные только мечами или пиками, скачут на хорошо окопавшегося врага, вооруженного новейшим автоматическим оружием.

Ты в самом деле имеешь в виду то, о чем говоришь, спросил Гарри, садясь в седло.

Что, спрашивает конюх.

Скакать в последнюю кавалерийскую атаку.

Помолчите об этом, говорит конюх, не в силах сдержать катящиеся по щекам слезы.

В средние века плакать на людях было достаточно обычным делом. По меньшей мере раз в день на главной площади городка собиралась огромная толпа, и ее доводила до слез красноречивая и многословная проповедь очередного странствующего проповедника, живописующего ужасы, которыми карают невинных христианских ослов рогатые и распутные варвары. Это было задолго до того, как в курортной зоне у Медвежьей Горы вошли в моду конюшни для верховых лошадей… и задолго до того, как из Принцессы удалось вытянуть ее драгоценные мемуары, нынче доступные по двенадцать девяносто пять в ближайшем книжном магазине.

Каждый жаждет прочесть мемуары… уловить мимолетный образ Принцессы тех времен, когда она еще раздевалась на вечеринках и пользовалась словами вроде клево и супер вместо захватившего ныне воображение масс слова увольнение.

Гарри нашел на Бауэри-стрит то, что счел туфелькой Принцессы. Чуть ли не в слезах, он принес ее к себе домой и положил на книжную полку рядом с «Повседневной жизнью в современном мире» Лефевра. Он поклялся себе, что разыщет Принцессу… бедную хроменькую Принцессу. Он попросил Гвен примерить туфельку, но та не подошла; тогда он попросил Джейн примерить туфельку, но та не подошла, тогда он попросил Мойру примерить туфельку, но та не подошла… исчерпав весь свой запас женщин, он начал приставать с нею к мужчинам. Давай попробую твою туфельку, сказал бармен в одном польском баре на Бауэри, и она подошла. Это всего лишь дерьмовая туфля, сказал себе Гарри, выйдя из бара.

Ну когда же, наконец, ты вырастешь и перестанешь играть в ребячьи игры. Ну когда же, наконец, ты превратишь свою жизнь в нечто стоящее, спрашивала Джейн. Она дожидалась его у него в квартире. Она подмела пол и подровняла книги. Ты так и будешь принимать от меня одно покрывало за другим, не чувствуя никакой ответственности за свои поступки? Ты так и будешь вешать голову всякий раз, когда я к тебе обращаюсь… Гарри прикрыл себе глаза занавеской и заснул. Джейн захромала прочь в одной туфле.

ДОСТУП

Эмоциональный барьер

Я плохо вижу в толпе, объясняла она. Поэтому я и не поздоровалась с Харолдом. Я его не заметила. Не знала, что он был приглашен. Не ожидала встретить его на сборище в честь Теренса и Кардинала. Теперь он отказывается забирать мой мусор. Наотрез отказывается его подбирать. Останавливает мусоровоз перед моим домом, подбирает мусор у соседской двери и уезжает. Харолд пунктуален. Через день в десять. От его грузовика много шума. Просто нестерпимый шум… Я остаюсь внутри дома, за спущенными шторами. Я объяснила это недоразумение соседям. Мне слышно, как они болтают с Харолдом… Я перестала ходить на вечеринки с коктейлями.