Скиталец - [17]

– На природе всегда есть хочется, – зачем-то пояснила она.

Алина рассмеялась.

– Ты всегда с таким набором на рыбалку ходишь?

– Всегда. Но обычно, – Ольга хитро подмигнула Алине и торжественно вынула то, что лежало на дне сумки, – я не беру это! Та-дам!

Увидев бутылку вина, Алина покосилась на резвящихся детей и поджала губы, в ней внезапно заговорила грозящая пальцем, правильная дамочка: «А-яй-яй! Не одобряю!»

– Да ладно, – правильно расценила ее смятение Ольга, – это ж не самогон какой, а легкое винцо. Мы ведь должны выпить, чтобы рыба хорошо клевала?

Этого сомнительного аргумента оказалось достаточно. Алина пинком отправила занудную правильную дамочку к чертям собачьим и махнула рукой.

– Лады!

– Вот и отлично. – Ольга поставила бутылку на покрывало и принялась разматывать удочку.

Алина хотела было помочь и уже потянулась ко второй удочке, как в чехле на поясе завибрировал сотовый. Она вынула телефон и некоторое время смотрела на него, как на скорпиона, готового в любой момент вогнать ядовитое жало в ее ладонь.

Это звонил муж. Алина чувствовала, как нарастает злость: и какого черта она взяла сотовый с собой на речку? Возникла мысль отключить его и забыть про звонок, но… в душе что-то взбунтовалось: не ответить – значит признать свой страх перед этим уродом. Повинуясь секундному порыву, поднесла телефон к уху.

Ее слова прозвучали резко:

– Я слушаю.

Антон тут же отозвался, но вместо приветствия задал вопрос:

– Ты ничего не забыла? – Не дожидаясь ответа, продолжил: – Не забыла, что у отца через три дня юбилей?

– Нет, не забыла.

– И что?

– Мы с Максимкой останемся здесь.

После небольшой паузы:

– Ну вот что, это даже не обсуждается. Слышишь меня? – Антон повысил голос. – Не-об-суж-да-ет-ся!

– Мы не приедем ни на какой юбилей.

– А вот тут ты ошибаешься, коза. Позлить меня решила, да? Хочешь подлянку такую кинуть? Не выйдет, не в этот раз.

Алина представила: муж сидит сейчас в их московской квартире на диване в семейных трусах. В одной руке пульт от телевизора, в другой – телефон. Лицо перекошено от злобы, крылья носа раздуты – мерзкий и такой привычный образ, который Алина сотню раз мысленно терзала и рвала в клочья, как похабный фотоснимок.

– Мы не приедем, – терпеливо повторила она. – И мне плевать, что ты там скажешь своему папаше.

– Смелая стала, как я погляжу. Ну ничего, это не надолго.

– Нас не будет на чертовом юбилее, и точка. Я все уже решила. – Она слышала, как Антон тяжело дышит в трубку.

– Послушай, послушай меня, – он выдавливал слова, как подсохшую пасту из тюбика. – Давай хотя бы на три дня заключим перемирие, ага? Ты ведь знаешь, как важно для отца, чтобы вы были на юбилее. Три дня, а потом делай что хочешь.

– Нет.

– Господи, какого хера, я что, по-твоему, много прошу? Ты ведь сама напрашиваешься на проблемы, а они у тебя будут, уж поверь.

– Я верю, но сейчас мне плевать на тебя и на твоего папашу.

– Максим должен быть на юбилее! – твердо заявил Антон. – Если его не будет, отец такой кипиш поднимет, мало никому не покажется.

Алина знала, что это правда, но своего решения менять не собиралась. Надоело подстраиваться и идти на уступки, как показало время, жизнь от этого лучше не становилась. Давно уже надо было показать характер. А проблемы… они, конечно же, не заставят себя ждать, папаша Антона, Валентин Михайлович Самсонов, – большая-пребольшая шишка – их обязательно устроит. Но думать о проблемах сейчас не хотелось. Будь что будет.

– Как же вы все меня достали! – выдохнула она. – Ты, твой папаша, гребаная свекровь… Да идите вы в жопу, уроды!

В трубке что-то загрохотало. Алина решила, что Антон вскочил с дивана и вдарил ногой по журнальному столику. Сдержанностью он никогда не отличался.

– Ах так, да?! – Антон почти хрипел. – А я ведь хотел по-хорошему, сучка! По-хорошему хотел…

Алина отключила связь, а потом и сам телефон: все, дерьма на сегодня достаточно! Она сделала глубокий вдох и медленный выдох, раздражение от разговора с Антоном немного рассеялось.

* * *

А в двух сотнях километров от деревни Сорокино, в трехкомнатной квартире на окраине Москвы, Антон Самсонов, которого друзья называли Пирсом, из-за его внешнего сходства с Пирсом Броснаном, швырнул сотовый на диван и прошипел сквозь стиснутые зубы:

– Я ведь по-хорошему хотел, сучка!

Он поправил съехавшие на задницу трусы, обошел перевернутый журнальный столик и проследовал на кухню. Очень хотелось курить, и Антон помнил: на полке над холодильником припрятана пачка «Winston». Три недели назад он бросил курить, но сейчас срочно нужно было успокоить нервы. Раньше пара хороших затяжек всегда помогала. Да, эта коза любого способна довести до белого каления, он вспомнил, как она нагло говорила с ним по телефону, совсем, сучка, страх потеряла: «Ты, твой папаша, гребаная свекровь… Да идите вы в жопу, уроды!»

– Сама иди в жопу! – он вдарил кулаком по дверце холодильника. – Я тебя за шкирку к отцу притащу, кошка драная! За шкирку притащу!

* * *

– Какие-то проблемы? – спросила Ольга. Она выдвигала колена второй удочки, а вокруг первой уже суетились Максимка с Сеней. – Ты раскраснелась.

Алина наморщила нос. Голос Антона все еще звучал в ушах: «Хотел по-хорошему, сучка. По-хорошему хотел!»