Скинькеды - [15]

- У меня обязательно будут дети, - твёрдо сказала Света. - Куда идти?

- Туда... Там, на первом этаже... Нянечку тётя Римма зовут.

* * *

Вечером все собрались в беседке. День таки отыгрался на жаре коротким, но проливным ливнем. В воздухе плыли озон и ароматы зелени. Лужи, правда, высыхали буквально на глазах. Именно дождь натолкнул Валика на новую идею.

- План с собой? - спросил он у Алексея.

Морошкин недоверчиво достал из кармана свернутый вчетверо лист бумаги:

- Есть предложения? Мне после сегодняшнего ничего не хочется.

- Не, ну есть же такие родители! Хуже зверей! Их надо в клетках держать, - прокомментировал своё состояние Бганба.

Перепёлкин угрюмо и молча крутил в руках ключи, Ольга и Светлана вполголоса обсуждали, что можно принести девочкам в «Дом ребёнка», Денис выжидательно слушал Запрудина и Морошкина. Он и вставил нужный оборот в их разговор.

- Вот и надо зажиревшим встрясочку сделать. Их-то детки в Европах и Америках образование получают...

Морошкин после этих слов словно получил заряд вдохновения.

- Ну, чего ты там, Валик, намышковал?

- Если сюда - в раздевалки, сюда - в холл и сюда - под лестницы поставить дымовые шашки, то останется только один путь эвакуации - на улицу, по центральной лестнице.

- В купальниках или вообще неглиже, - продолжил его мысль Алексей. - Но где взять дымовые шашки? Обычными дымовушками тут никого не проведёшь.

- У меня же папа в МЧС, - напомнил Запрудин, - дело за малым, съездить на дачу, там в подвале штук шесть или восемь, не помню... Завтра мне как раз поливать, сегодня-то дождь был. Кто-нибудь может поехать со мной и помочь?

- А тебя опять по этим шашкам не вычислят? - спросил Бганба.

- Нет, - уверенно ответил Валик. - Они уже лет... не помню сколько там лежат. Отец и сам про них забыл. А я недавно прибирался в подвале и нашёл.

- Смотри, батю не подставь, - предупредил Перепёлкин.

- Ребята, а может, вообще не стоит? Это уже уголовка. Пожарные приедут, тут уж точно на теракт тянет, - засомневалась Ольга.

- М-да... Плюс организованная преступность, - окинула взглядом команду Света. - Детям помогать сложнее, там возиться надо, а тут напакостил - и в кусты.

- Кто в кусты?! - завёлся Морошкин. - Может, нам демонстрацию несогласия с существующим строем провести? Вся власть Советам?! Чихня! Мы не убиваем, мы не насилуем, мы не сживаем со свету, как они делают это с нами, мы поднимаем на смех! И надо, чтобы не только пожарные, которые и сами туда приедут, но и телевидение организовать. Эти тоже любят у кого-нибудь в белье порыться. Думаете, они об этих детях помнят? О Феде, которого участковый на помойке нашёл?! О Саше?! О Наташе?!

- Па-аслушайте, - вытянул по-абхазски звук «а» Гена, - девушки пусть с нами не ходят, не женское это дело - война. Я точно вам говорю...

- А никому идти и не надо, вообще никому! Валик мне шашки организует, я сам всё сделаю. - Алексей с вызовом окинул взглядом нею команду. - Я войну объявил и капитулировать не собираюсь. Кому не нравится, могут сдать кеды и быть паиньками!

С минуту в беседке висела неопределённая тишина. По Морошкину было видно, что он вот-вот уйдёт.

- Да ладно, Лёх, - начал спасать положение Перепёлкин, - чё завёлся-то? Мы ж не дезертиры. Просто у меня сегодня на душе так хреново, что даже слов никаких нет. Знаешь, у меня, - он подчеркнул это интонацией и повторил, - у меня такое чувство, что это я у этих детей украл что-то. Что это я сам их в «Дом ребёнка» сдал! Что это из-за меня Наташа слепая!

У Ольги при этом на глаза навернулись слёзы.

- И у меня так же, - признался Бганба.

- Та же тема, - согласился Денис Иванов.

- А мне их домой забрать захотелось. Всех. Думал, только у меня так, - сказал Валик.

- Наташа меня взяла за руку и не отпускала... Долго... Я всё боялась, что она меня мамой или сестрой назовёт, - голос Ольги плыл и ломался. - Почему так? Почему такое вообще может быть?

- Знал Смоляков, куда нам экскурсию устроить, - признал Морошкин.

- А я сегодня, как дура, у нянечки, тёти Риммы, спрашиваю, когда бельё развешивали: почему Бог такое разрешает? В чём эти дети перед Ним виноваты? - заговорила Света. - А она как зыркнет на меня, маленькая такая, снизу вверх, и говорит: «А что, Бог их сюда отправил? Бог их на улицу выбросил? Восемьсот тысяч детей по России только Бог оставил, а не мамаши-безбожницы? После войны такого не было! Раз мы здесь, значит, Бог-то их и не оставил». А я такая стою, перевариваю: восемьсот тысяч! Представляете! Целый город сирот!

Дальше начали делиться впечатлениями наперебой:

- А я думал, что все дети в таких домах в одинаковой одежде, как в инкубаторе, а они в разной.

- Точно, но, заметили, от одежды почему-то пахнет пригорелой кашей?..

- А не домом...

- Откуда там взяться домашним запахам?

- Слушайте, а Галина Васильевна с ними веселится, а глаза у неё всегда грустные.

- А вот у Саши глаза такие чистые и пронзительные...

- А у Федьки - озорные...

- Точно, он конкретный заводила!

- Аня просила мороженого; интересно, им можно принести?

- На фиг, я вообще больше об этом говорить не могу, у меня сердце разорвётся!..

Точку поставил Морошкин, который всё это время молчал, глядя в заплёванный, замусоренный пол беседки.