Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2 - [15]
12. Любовные мотивы завершаются группой сюжетов, построенных по схеме: молодец – конь → поение коня (приглашение за Дунай) = любовная связь девица – Дунай → (брак). 12а. «Да рынула вада з Дуная», где три конюха поили коней, три девицы воду брали, при этом каждый конюх берет за себя одну девицу; есть варианты с одним молодцом, конем, девицей (белор. троицко-русальск.?). Этот архаичный белорусский вариант выглядит как прямая иллюстрация к тексту ПВЛ об «умыкании у воды» у славян-язычников. 12б. Девица поит (прогуливает) коня молодца (казака) – символ добровольного любовного союза, сочетающийся с мотивом утраты невинности (ветер «с головы цветочки рвет», кони врываются «во зеленый сад – зелен виноград, сладко вишенье – бабье кушанье»). Зачин основного варианта «За Доном, за Доном, за тихим Дунаем». В украинских песнях часто упоминается зозуля (белор., укр., русск. свадебные, утушные). 12 в. Казак (парень) приглашает девицу «за Дунай» или «воевать за Дунай», обычно упоминая и коня, или играет с конем «за Дунаем» и просит девицу на подмогу» (русск.) 12е. Поение молодецкого коня опасно для девицы, грозит утратой невинности (белор., укр., польск.). 12д. Девица отдана за другого, молодец не велит коню пить «со Дунай воды», так как там «девка мылася, красотой любовалася» и досталась другому (русск.; на севере известна с XVIII в.); близкий вариант с Колымы: нельзя поить коня из Дуная, так как на мосту девица, доставшаяся татарину. Среди приведенных сюжетов на «любовные мотивы» изредка появляется тема смерти молодца в Дунае (Абз, А7 г). Ниже даются сюжеты, где доминирует мотив смерти (опасности) в связи с Дунаем.
13. Смерть («смерть-свадьба», опасность для молодца) в связи с Дунаем. Близкие к сюжетам А12 варианты. 13а. Казак тонет в Дунае, куда он заехал поить коня, и просит девицу помочь – она не может, казак тонет, девица пеняет Дунаю (белор.). 13б. Молодец на коне тонет в Дунае и говорит, что «взял за себя невесту Дунай быстру речку» (белор.). 13 в. Казак, умирая за Дунаем, посылает коня к батюшке-матушке рассказать о смерти, интерпретируемой как свадьба с речкой, гробовой доской, острой саблей (русск., укр., лужицко-серб.). 13 г. Молодец (казак) едет за Дунай или возвращается из-за него; изредка о нем тужит девица (русск., укр.). Об архаичных корнях сюжета, возможно, говорит вариант: три молодца идут за Дунай-речку «ко широкому двору, к самому царю». 13д. Казак на войне гибнет от раны, его кровь речкою стекает в Дунай, где стоит милая и сыплет песок на камнях: когда песок дойдет до моря (или когда песок взойдет как посев), казак вернется. 13е. К песням этого же круга по сюжету примыкают песни и думы, в которых рассказывается о казаке, уезжающем воевать на чужбину, старшая сестра (или мать) подводит ему коня, а младшая заклинает вернуться, на что он отвечает, что вернется, когда прорастет песок (иногда – взятый из Дуная), посеянный на камне.
14. Дальнейшее нарастание темы смерти. Муж (иногда – постылый) занемог и просит принести «ключевой воды со Дунай-реки; жена ходит три часа, и муж к ее приходу умирает; иногда в конце оживает (от «единой слезы» или без видимых причин), иногда появляется мотив «наживу дружка лучше старого». Об архаичности сюжета, возможно, говорит болгарская аналогия: больной Стоян просит свою сестру Яну принести «с белого Дуная студеной воды», сестра метит дорогу к Дунаю кровью из пальца, но роса смывает метки – она не может найти брата и просит бога превратить ее в кукушку (Миллер 1877: 113–115).
15. Самоубийство молодца в Дунае. Дунай иногда должен разлиться из-за смерти молодца, т. е. обнаруживает способность к некоему сочувствию и реакции (укр.) (Потебня 1914: 67–68). В белорусской песне сын из-за упрека матери, что он женат на недостойной женщине, бросается в Дунай: «разженюся, дунайчиком обернуся»; затем следует разговор жены с потоком – Дунаем, т. е. происходит антропоморфизация Дуная (Jagič 1876: 316).
16. Смерть девушки в Дунае. 16а. Самоубийство соблазненной девушки в Дунае – сюжет, уже рассмотренный под пунктами 11б; мысли о возможном самоубийстве (чаще – у восточных славян); 16б. Случайная смерть девицы в Дунае, в ответ на это либо «Дунай-река» «возмутилась», либо в песне вода и рыба в Дунае, его берега отождествляются с частями тела и качествами погибшей (укр.). 16 в. Архаичный белорусский вариант: тонущая в Дунае как бы выходит за него замуж, а Дунай просит ее мать называть его зятем, так как он «взял <…> дочку, как голубок го-лубочку» (купальские песни; интересно в связи с обычаем на Купалу «топить Морену»). 16 г. Песни о насильственном потоплении девицы в Дунае или сбрасывании туда ее тела (западнослав. и южнослав., редко – восточнослав.).
17. Смерть детей в Дунае. 17а. Наиболее разработанный сюжет: вдова (реже – девушка) бросает в Дунай (море, реку) двух (реже одного-трех) детей; иногда просит Дунай заботиться о детях; через 12 (16, 20, 25, 50 и т. д.) лет женщина со своей дочерью встречает на реке корабль, на котором находятся 2 молодца («дунцы», белор.), видимо взращенные Дунаем, и хотят жениться на матери и сестре. Этот «дунайский вариант» известной баллады хорошо представлен в Белоруссии. 17б. Девушка (женщина) хочет утопить незаконнорожденного ребенка в Дунае, но возлюбленный отговаривает ее. 17 в. Сюжет об утоплении девушкой ребенка в Дунае встречается в обрядовых песнях и балладах. 17 г. Достойна внимания украинская песня, разрабатывающая, по мнению Ягича, сказоч-ный мотив: девушка обещает королю родить сына с луной и звездами; свекровь крадет сына и бросает его в Дунай, король бросает туда же невинную жену. В сказке Дунай не упоминается, он введен только в песне (Jagič 1876: 317; Народные песни… 1878: 90).
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.