Скиф - [21]

Нагруженные военной добычей, скифы возвращались в свою область. Всадники, группируясь около значков, ехали нестройными толпами, скакали впереди широким полукругом, двигались за главным отрядом, сопровождавшим царя. Привязанные к седлам лошадей, пленники бежали, спотыкаясь, обессиленные длинными переходами. Сзади окруженные скифской охраной и подгоняемые ударами плетей, они шли нестройной толпой, связанные веревками, соединявшими их руки и шеи. Здесь же двигались захваченные во время набега стада и повозки с награбленным имуществом.

Весть о приближении победителей уже разнеслась по степям, и на границах владений царских скифов их встретили женщины, дети, старики — весь народ во главе с прорицателями и колдунами.

Стоянка была передвинута к границе, и вскоре вернувшиеся с похода орды влились в нее и рассеиваясь между шатров и кибиток, наполнили становище шумом, движением, громким говором, резкими звуками медных труб.

На приготовленной широкой площади быстро раскинули царский шатер, и Октомасада верхом на коне, украшенном парчой и драгоценными тканями, остановился перед ним. Волосы убитых врагов длинными пучками свисали с узды его коня; на великолепном панцире греческой работы, украшенном на груди изображением головы Горгоны, чернели пятна вражеской крови.

Октомасада снял шлем, расправил длинную черную бороду, свисавшие вниз усы и вытер рукой потный лоб. Казалось, он не обращал внимания на приветственные крики, раздававшиеся кругом, и спокойно разговаривал с подошедшим к нему стариком. Между тем, на площадку свозили захваченные ценности и складывали перед царем. Скоро здесь выросли целые груды разнообразнейшего оружия, кусков разноцветных тканей, золотых и серебряных сосудов, чаш, драгоценных украшений и монет.

Расположившиеся около царя вожди, также верхом на конях, внимательно следили за приносимыми вещами; воины плотной стеной стояли по сторонам площадки.

Добычи было так много, что места не хватало, и царь приказал отодвинуть шатры и расширить площадь. Сюда начали сгонять рабов и пересчитывать их; каждого сотого отводили в сторону; отобранных таким образом восемнадцать человек сейчас же окружили и увели, остальных начали делить между воинами. Участники набега подходили к царю один за другим, и каждому из них, в соответствии с его удачливостью и храбростью, он назначал награду ценностями и рабами. Воины осматривали и брали себе самых красивых девушек и наиболее сильных мужчин. Выбиравшие в последнюю очередь предлагали старшим товарищам обмен, отдавая за одного двух рабов или доплачивая вещами, добытыми во время набега и при дележе. Кое-где начинались ссоры; спорящие бросались друг на друга с кулаками, некоторые хватались за мечи; тогда зрители вмешивались в бой, чтобы предотвратить убийство.

Пленников разводили к кибиткам. Слышались женский плач, крик и вопли пленных, которым выкалывали глаза, — они предназначались для домашних работ, и ослепление вернее всего обеспечивало их покорность.

Лучшие драгоценности были унесены в царскую палатку; слуги провели мимо Октомасады целую толпу отобранных им для себя рабов.

Царь все еще оставался на опустевшей площади. Теперь сюда собрались колдуны и гадатели в высоких шапках, отделанных перьями и рогами, в одеждах, украшенных металлическими погремушками и таинственными изображениями. Они явились, чтобы получить свою долю добычи, так как они хотя и не участвовали в набеге, но все-таки помогали успеху скифов силой своего чародейства.

Наконец дележ кончился. По знаку царя вестник поднял медную трубу, двое других засвистали на дудках из берцовых костей сигнал к сбору. Мгновенно площадка наполнилась людьми. Царь тронул поводья и, повернув лошадь, медленно поехал в степи. За ним двинулись вожди, со всех сторон появились отряды всадников, растянувшиеся длинной цепью.

Толпа колдунов вывела из обтянутого черным войлоком шатра восемнадцать отобранных пленников и погнала их вслед за, двигавшимся впереди чародеем с длинной белой бородой, спускавшейся почти до колен, и коричневым, изрезанным морщинами лицом, обрамленным седыми клочьями волос. Он был так стар, что шел с трудом, и двое прислужников вели его, под руки, в которых он держал золотую чашу и длинный, искусно высеченный из кремня, слабоизогнутый нож с золотой рукояткой.

Сзади нестройной толпой бежали женщины, старики, дети, окружая шествие, смешиваясь с отрядами всадников, потрясавших оружием и мертвыми головами, насаженными на острия пик.

Растянувшись по необозримой ровной степи, покрытой высокой, колышущейся, уже начинавшей желтеть травой, спаленной солнцем, процессия направилась к поднимавшемуся над степью цветущему куполообразному холму, на вершине которого чернело гигантское сооружение.

По мере приближения очертания его становились отчетливее, и процессия, взобравшись на холм, остановилась, наконец, перед огромной кучей сухого хвороста, сложенного в виде пирамиды. Узкая, крутая, грубо сделанная лестница вела к вершине этой груды, где, укрепленный острием вверх, вздымался четко вырисовывавшийся на синем фоне неба большой черный древний меч.